Княжья травница - 2. Вереск на камнях - стр. 44

Пока остальные выбирались из лаза, я обернулась на город. Над каменными стенами поднимались к небу столбы дыма. Горели наши запасы, горели телеги и стулья со столами, горели новенькие окна, которые плотники не успели вставить в проёмы. Драконы, как два больших самолётика с длинными хвостами, кружили над рекой. А потом вдруг разом повернулись в нашу сторону.

Я крикнула:

— В лабиринт! Быстро! — и Беру: — Примани лошадей сюда!

Мысль забрезжила в голове — неясная, ещё не определившаяся. Я сжала подарок Мокоши в ладони. Тяжёлый кулон нагрелся, ещё больше потяжелел. Драконы летели через реку. Не отдам! Мы живые, потому что наше место не здесь, не в прошлом! Наше место в будущем…

Попятившись, я схватила за руку Ратмира, лихорадочно размышляя. Вместе мы смотрели, как, планируя, к нам спускаются драконы со всадниками. Мешкать больше нельзя…

— Мокошь, я желаю вместе с этими людьми и животными оказаться там, откуда я родом, в том времени и в том месте, откуда я пришла сюда!

Выкрикнула и зажмурилась. Сработает ли? Это моё искреннее желание!

— Руда…

Голос Ратмира доносился будто через подушку, как если бы мне уши заложило.

Земля задрожала, уходя из-под ног, и мы провалились куда-то, как я в дыру к змеям.

И стало тихо. Так тихо, что вокруг зазвенело.

И нас не стало.

Я очнулась от того, что было неудобно лежать. В бок упиралось что-то твёрдое, и я со стоном передвинулась. Твёрдое брыкнулось. Я открыла глаза и увидела, что лежу на ногах Ратмира, а его сапог и есть то самое твёрдое. Подняв голову, огляделась.

Над вересковой марью, сладкой и густой, парило. Утреннее солнце, только что поднявшееся из-за горизонта, украшенного кружевной вязью синих верхушек соснового бора. Голубое небо, сереющее к зениту, было чистым — ни облачка, ни дракона… Я приподнялась на локтях. Вся моя дружная компания лежала вокруг вповалку. Я даже пересчитала их — все были на месте. Отрадушка возилась под локтем Мыськи, кряхтя и лопоча что-то на своём детском языке, и я поднялась, подхватила её на руки.

Где же мы?

Огляделась, всматриваясь в пейзаж. Лес, луг, речка. Осокой заросший берег. Осоки раньше не было. А на лугу раньше не было вереска, а теперь он появился. И камни перенесло вместе с нами — и лабиринт, и менгиры. Будто островок порядка возник посреди дикой местности. Кусты какие-то… На бузину похоже! Боже мой, неужели нас всё-таки занесло туда, куда надо?!

Стон заставил меня обернуться. Ратмир, потирая затылок, поднимался с земли, и я бросилась к нему:

— Мой князь, любый мой, как ты?

— Стукнулся, — пробормотал он, протянул ладонь к моему лицу: — Ты, Руда, целая? Девочка… как?

Я улыбнулась, приластившись к его руке, сунула Отраду:

— Держи, смотри, и она хорошо себя чувствует. Пойду остальных разбужу.

Через несколько минут моя команда — всё, что осталось от златоградова народа — со стонами и с кряхтеньем очнулась полностью. Мыська сразу же схватилась за сына, которого держал Бер, потом обернулась, воскликнула с ужасом:

— А где княжна? Матушка-Мокошь, неужто я её потеряла?!

— Солнышко, успокойся, с отцом она, — я обняла девушку, успокаивая, погладила по спине, ощущая, как она дрожит. Но Мыська не успокоилась, пока не увидела собственными глазами, что с Отрадой всё в порядке. Передав сына Беру, схватила малышку, закачала, вытирая слёзы краем платочка.