Княжья доля - стр. 36

– Ты хоть и князь, токмо у меня и зубы, и когти есть. Вот.

Для вящей убедительности она тут же продемонстрировала ему весь боевой арсенал, широко растопырив пальцы и открыв рот. На всякий случай она даже пару раз щелкнула зубами, на что Костя уважительно заметил:

– Острые.

– А то, – сразу повеселела она и, убедившись, что князь не собирается ни накидываться на нее, ни даже приближаться, снова принялась уплетать за обе щеки нехитрую снедь.

Наконец стол опустел, и девчонка, сыто икнув, виновато ойкнула и смущенно закрыла ладошками рот.

Потом она встала со стула и чинно отвесила Константину степенный поклон, чуть ли не коснувшись рукою пола.

– За угощение благодарствую, княже.

От недавней недоверчивости к Константину не осталось и следа. Чувствовалось, что сейчас она больше удивилась бы, если бы он полез к ней с объятиями, чем тому, что он не собирался приставать.

– А как хоть зовут тебя, красна девица? – Костя тоже поднялся с лавки, не зная, как ответить на этот поклон.

– Зовут Марфуткой, а кличут… – начала было она опять, но тут же осеклась и виновато поправилась: – Доброгневой бабка Марфа нарекла.

– Это значит добрая во гневе, – перевел Костя и тут же раскритиковал: – Неправильное у тебя имя. Ты и в обычное время как змеюка глядишь, а уж во гневе тебе, поди, и вовсе под горячую руку не попадайся.

Юная чертовка в долгу не осталась. С невинным видом поинтересовавшись в свою очередь, как зовут князя, и узнав, что он наречен греческим именем Константин, что означает постоянство и неизменность, она тут же нашлась:

– Так ведь и у тебя, княже, имечко неподходящее.

– Это как так? – подивился он.

– А очень даже просто, – пояснила она. – Какой же ты постоянный, коли нынче на девку зверем кидаешься, ссильничать ее восхотев, а чрез день хаешь ее всяко. С таким имечком человек себя одинаково должон вести, а ты вовсе не таков. То ищешь меня со слугами да с собаками, а поймавши, накормил вон, да на утро отпустить обещался.

– Да, это верно, – согласился Костя. – Тут надо либо имя менять, либо свое поведение.

– Вот-вот, – поддакнула она, довольная, что и здесь последнее слово осталось за нею.

– Имя менять, – продолжал он размышлять вслух, – так это мороки много. Опять же не по-христиански так поступать. Я еще в монахи пока не собираюсь. Ладно уж. Как нарекли, так тому и быть. Придется изменить поведение, и займусь я этим, пожалуй, прямо сейчас.

– Это как же? – насторожилась Доброгнева.

– Я ведь с чего начал? – стал он растолковывать свою мысль. – Ссильничать тебя хотел. Так?

– Так, – подтвердила она, понемногу пятясь от него.

– Стало быть, придется тем же самым и теперь заняться. Вот я сейчас на тебя накинусь и… – Костя резко сделал полшага вперед, и Доброгневу как ветром сдуло.

Она вновь заняла место на лавке близ ложницы, только на этот раз уже стояла на ней, инстинктивно пытаясь вжаться в толстые, гладко ошкуренные сосновые бревна, источающие легкий смолистый аромат.

– Ты не балуй, – испуганно пискнула она еле слышно, на что Костя, нахмурив брови, угрожающе поинтересовался:

– Так что, подходящее у меня имечко или как?

– Ой, подходящее, – замахала на него руками вконец замученная девчонка.

– То-то, – миролюбиво заметил он и принялся деловито делить шкуры, кидая половину их на ее лавку.