Княжна - стр. 12
– Поручик Галицкий, – представляется он. – Не извольте беспокоиться, бандитам ныне не до вас.
– Княжна Вяземская, – представляюсь я, – Лада Александровна.
– Какое исконно русское красивое имя, – восторгается он и тем подкупает меня.
Оказывается, поручик возвращается домой с войны, потому услышал происходящее и поспешил, как настоящий рыцарь, на помощь. Он предлагает меня сопроводить, на что я, всё ещё дрожа от страха, немедленно соглашаюсь. Затем, задумавшись на мгновение, решаюсь всё же задать вопрос, ведь ему меня не любить пока не за что.
– Простите, поручик, а у вас не будет кусочка… хлеба? – запнувшись, спрашиваю я, сразу же зажмурившись, чтобы не видеть презрения на его лице.
– Бог ты мой, – слышу я голос ординарца. – Да она ж не кормлена совсем, в чём только душа держится…
– Так, давай покормим княжну Ладу… – я слышу улыбку в голосе офицера, но какую-то добрую, в ней совсем нет насмешки, и открываю глаза, чтобы в этом убедиться.
– Мне вас Господь послал, – шепчу я ему, на что он улыбается и как-то очень осторожно гладит меня по голове.
От этой ласки, сочтённой в другое время недопустимой фамильярностью, я замираю. Ведь меня впервые за очень долгое время кто-то гладит. Да вообще кто-то с ласкою относится впервые. Я едва сдерживаю слёзы. Поручик отчего-то тяжело вздыхает, а в это время откуда-то со стороны слышны странные, но совсем не страшные звуки. Спохватываясь, благодарю офицера за спасение от страшного революционера, отчего он начинает расспрашивать меня, почему я так решила, пока его человек накрывает импровизированный стол. Я сейчас чувств лишусь просто от запаха!
Я уже вполне доверяю моему спасителю, потому охотно рассказываю и о взявшихся не пойми откуда листовках, и о собрании, и о том, что последовало затем. О тюрьме и что именно там было. Меня слушают очень внимательно, кивая, после чего предлагают присоединиться к трапезе.
Вот тут мне очень нужно держать себя, чтобы не есть неподобающе, но душистый свежий хлеб совершенно лишает меня соображения. Я ем, улыбаясь, ведь мне совсем неважно, что мы в лесу, стол накрыт прямо на очищенной от снега поляне, у самого костра, а мужчина сидит совсем близко от меня. Он меня только что спас от страшной участи, поделился хлебом, так что я доверяю ему.
– Необычная история, – резюмирует офицер, оказавшийся Сашей. Он сам просит называть его по имени, на что я сразу же соглашаюсь, ответив подобной же любезностью. – Очень уж на театр смахивает.
– Я думала о том, – негромко признаюсь я, впервые увидев такой огромный кусок мяса, который денщик, он так называется, поручика пластает каким-то очень хищно выглядящим ножом. – Но зачем?
– Возможно, чтобы шантажировать вашего батюшку, – замечает Саша. – При этом вы путешествуете одна, очень голодны и испуганы. Странно… Василий, ну-ка глянь, может, дышит кто? – просит он своего человека.
Причём офицер денщика именно просит, а не приказывает. Это, наверное, необычно, но совершенно мне непонятно. Тот кивает и уходит куда-то в ночь, а я чувствую подступающий страх, не понимая, откуда он возникает и почему овладевает мной. Но затем денщик зовёт Сашу, и я ненадолго остаюсь одна, а затем приводит… Мефодия. Значит, он жив? Но почему тогда позволил…
– Говори, если жить хочешь, – каким-то равнодушным голосом произносит поручик, и слуга нашей семьи открывает рот.