Княжна для викинга. Книга 2 - стр. 14

– Больно, – Ясыня уложила ладонь на живот. – Так должно быть?

– Я точно не знаю…– растерялся Годфред. Сегодня Ясыня казалась ему еще прекраснее, чем накануне. И для него она уже не была чужой. С ней так легко, как может быть только со старым другом. И вот теперь этот друг уже даже не в одной беде, а сразу в нескольких!

Годфред не был любителем всяких женских тем и никогда ни с кем ничего подобного не обсуждал. Но сегодня ему виделось правильным, что Ясыня советуется с ним. Жаль только, что он ничего не может ей ответить. Он не знал, должно ли что-то болеть у нее или наоборот не должно, и вообще что ей нужно делать сейчас.

– Тебе лучше? – беспокоился Годфред. Поверх ее ладошки он уложил свою руку на животик Ясыни, будто пытаясь этим действием исцелить ее.

– Кажется, да, – Ясыне, и правда, сделалось чуть легче, когда любимый приник к ней, стараясь забрать часть ее боли.

– Помоги мне облачиться, – попросила Ясыня, приподымаясь на локте.

– Нет. Не вставай. Тебе лучше отдохнуть, – рассудил Годфред. – Я сам поговорю с твоим отцом.

– Ой, нет, – на лице Ясыни впервые за все время их знакомства изобразился испуг. – Если он меня сейчас не увидит своими глазами, то, точно, истолкует все превратно. Я потом уж никогда не смогу оправдаться!

– Пусть истолковывает, как хочет, – Годфред заглянул под лавку, ища свой сапог. – Но ты не пойдешь домой…

– Как это? Так нельзя, – Ясыня колебалась. Она на самом деле не особо жаждала вернуться в отчий дом. Но вместе с тем чувствовала только одно – все идет неправильно. А как правильно – теперь уже неясно!

– Можно. Можно все, дорогая, – Годфред надел ремень с прикрепленным на нем кинжалом, поцеловал Ясыню и пошел к двери. Обычно он принимал Барму именно здесь, в гриднице. Но сегодня, конечно, такого не будет.

На просторном крыльце толпилась стража, а также стоял Варди и, собственно, сам глава вече. Последний выглядел угрюмым и взглянул на Годфреда недобро.

– Привет тебе, Барма…– кивнул Годфред главе вече, поправляя на ходу рубаху. – Надеюсь, ты разбудил меня в такую рань не просто так…

– Уже полдень, – заметил Барма, с недоверием оглядев помятого со сна Годфреда. – Из-за дождя не видно солнца. Вероятно, князь слишком мало спал этой ночью. Вот ему и кажется, что теперь рано.

– Ну разумеется, мало. Я же славил Перуна вместе со всеми, – напомнил Годфред.

– Об этом я и пришел говорить, – Барма бросил взгляд на двери гридницы, которые на сей раз перед ним не открылись.

– Ну так пойдем и поговорим, – Годфред сошел с крыльца на землю. Он не стал дожидаться укрытия, поскольку дождь был не столько сильным, сколько мелким и непрестанным. – Никого не впускать туда, – напоследок распорядился Годфред, развернувшись к страже. – Иначе разозлюсь.

Барма оглядел Годфреда колючим взглядом. Но не произнес ни слова. Лишь двинулся следом за наместником в один из теремов, который прежде принадлежал Изяславу.

****

В тереме было пустынно и мрачно. Тяжелые пыльные ковры покрывали полы. Глиняные кувшины и резная посуда украшали полки. Годфред сел на лавку и, широко зевнув, облокотился на стол.

– Что ты хотел мне поведать? – спросил Годфред, обозревая Барму вопросительно.

– Князь вчера изволил посетить капище Перуна…Однако ушел прежде окончания молитв и обрядов…– начал Барма, пытающийся сосредоточиться. Но его мысли то и дело возвращались к дочери и ее возмутительному поступку.