Княжна для викинга. Книга 1 - стр. 18

По спине Любавы прошла волна холода. Если Рёрик узнает правду о гибели Вольны – всему конец. Умила как-нибудь вывернется, а ей самой, Любаве, в любом случае конец. Но теперь уж некуда отступать. Надо было думать прежде, чем пособлять Умиле. Но как она, Любава, могла думать, когда так сильно любила Рёрика? Ведь до того, как он встретил обольстительную Вольну, все было решено. Отец Любавы, прославленный воевода и соратник Годслава, обещал свою дочь в жены сыну друга. И перед смертью он заклинал позаботиться о ней. Женитьба…Какое многообещающее слово. Все было решено давно, когда невеста была еще совсем дитем! Может быть, поэтому она так предано любила Рёрика все это время. Он, по возможности, был добр к ней. И никогда у нее не возникало сомнений в том, что однажды она станет его женой. Но вдруг внезапно, словно разбойник посреди лесной дороги, возникла нахальная Вольна. Тогда он напрочь позабыл об обещаниях своего отца! Он и так почти всегда отсутствовал. И даже когда бывал в городе, особенно не баловал Любаву вниманием, несмотря на то, что она жила в их семье с тех самых пор, как осталась сиротой. А когда он привел под крышу Вольну, казалось, весь мир содрогнулся. Скоро стало ясно, что красавица не из робкого десятка. И не будет потакать Умиле. Надменна и горда, как не должно простолюдинке. Она вела себя как законная супруга Рёрика, и, кажется, даже заявляла что-то в этом духе. Была сообразительна, зла на язык и капризна. А Рёрик каждый раз вставал на ее сторону. Наверное, он, и впрямь, был слишком влюблен. Но должно же это было закончиться когда-то! Впрочем, если бы Вольна была такой же безыскусной, как она сама, Любава, то так бы и получилось со временем. И все же, несмотря на божественную наружность этой женщины, ее высокомерие и заносчивость отвращали от нее. В народе ее не жаловали, но не до такой степени, чтоб топить, конечно. Но разве важно, что думает простой люд? Негасимая любовь правителя делает непобедимой любую сквернавку. Похоже, Умила нашла единственно верный способ сокрушить злодейку Вольну!

Солнце ярко светило над головой Любавы, но почти не согревало. Девушка не заметила, как оказалась в поле. Она присела на опушке леса, подвернув юбки, которые успела перепачкать по дороге о раскисшие лужи. Если бы так же просто можно было спрятать и грехи, как эту грязь с подола.

Пир короля Кетиля, устроенный в честь Рёрика и его людей, выдался пышным и громким. Хотя времени для его устройства оказалось немного. И все же не было в тот день недостатка ни в веселье, ни в яствах, ни в напитках, ни в иных усладах.

За приготовления взялись тотчас. Вычистили чертоги, дворы, конюшни. По приказу короля, тремя молодцами была вырыта глубокая яма. Изнутри ее наспех вымостили камнем. Всю рыбу, что нашлась в близлежащих рыбацких деревеньках, побросали туда вместе с фенхелем, кориандром и некоторыми секретными травами, добавленными поварским из его личных запасов. Лещ, окунь, щука, плотва – все смешалось в аромате приправ. Затем раскалили большие плоские булыжники и сбросили их на подготовленное сырье. После всего яму прикрыли дубовыми досками и дерном, чтобы жар внутри сохранился, как можно дольше.

Очаги были разведены и пылали ярким пламенем. В глубоких котлах бурлила козлятина. На сковородах тушились тетерева. На вертелах румянились туши ягнят. В деревянных лоханях, сдавленных стальными обручами, в воде отмачивались береговые улитки. На решетках, временами издавая писк, дымилась курятина. Хотя, возможно, писк исходил от мидий и устриц, которые в водорослях плавали в кадке. Впрочем, поварской утверждал, что ни те, ни другие писка издавать не могут, поскольку у них попросту нет рта. На столищах вроде верстаков были разложены вымытые капуста и турнепс, петрушка и сельдерей. В корытах, зарытых в землю, лежали семга и лосось, присыпанные солью. Слуги сновали, задевая друг друга и пререкаясь. Мясники снимали шкуры и разрубали тесаками туши животных для дальнейшего приготовления. Девчонки бегали с корзинками, полными яиц. Доярки тащили кувшины с молоком. Мальчишки несли сливы, терн и яблоки, которые только сорвали с ветвей.