Княжий пир - стр. 32

– Народ мое имя славит. Богатых никто не любит, а свою бедность всяк объясняет либо совестливостью, либо леностью…

– А что хорошо в лености? – спросил Владимир невольно.

Залешанин покровительственно улыбнулся:

– Когда кто-то признается, что ленив, тем самым говорит, что, ежели бы не его лень, он бы горы свернул, всех Змеев побил, принцесс освободил, всем бы сопли утер, для бедных и сирых горы злата добыл и каждому бы по мешку отсыпал…

Владимир нетерпеливо отмахнулся:

– Ладно, я не за этим пришел. Договориться хочу.

– Договориться? – удивился парень. Владимир видел, как в запавших глазах вспыхнула надежда, но голос все еще держал насмешливым. – Неужто поменяться со мной решил?

– Поменялся бы, да не разорваться мне… Я бы тебя лучше повесил, но мне нужен человек, который съездил бы по одному важному делу. Очень важному! А волхв указал на тебя.

Парень смотрел во все глаза. Насмешливое выражение медленно уступало недоумевающему.

– Я? Но я ж сбегу по дороге!

– А если слово дашь?

– Слово?.. Гм… А с чего я стану его держать?

Владимир развел руками:

– В самом деле, с чего… Но волхв говорит, что ты всегда держал.

– Всегда, – проворчал парень. – То по мелочи… А когда на кону жизнь… А что за поручение?

Владимир покачал головой:

– Нет, сперва скажи, согласен или нет. Я не хочу, чтобы кто-то еще знал. Только я и ты. Если дознается кто-то третий, о том дознается белый свет… Хотя что это я? Совсем одурел от вина. Ты ведь отсюда просто не выйдешь, вор. Сперва вырвут язык, а на кол потащат уже потом…

Парень тряхнул головой:

– Княже! Понятно же, что согласен. Только свистни. Что нужно своровать, только кивни. Ты ж своровать меня хочешь снарядить, не на Змея ж с булавой, который девок ворует?

– Куда тебе супротив Змея, – бросил Владимир с отвращением. – Конечно, на воровство подлое… Никто из витязей рук марать не захочет. Но чтобы ты сразу не дал деру, я для тебя буду держать пряник…

– Ты ж сказал, что довольно слова!

– Да так, на всякий случай.

Владимир видел, что вор ни на миг не заколебался, выполнять ли волю великого князя. Сразу же за воротами – в темный лес, а там снова кистенем по головам честному люду, потрошить их кошели.

– Ежели все выполнишь, то получишь прощение… – Он видел по лицу разбойника, что тому княжеское прощение до одного места, добавил: – И еще… боярская дочь, у окна которой тебя изловили, станет твоей женой. Сам сватом буду.

На этот раз глаза разбойника вспыхнули, на скулах выступили пятна… Владимир не подал виду, повторил равнодушно, как о деле решенном:

– Я сам твоим сватом буду.

– Врешь, княже.

– Слово, – сказал Владимир. – А я своим словом тоже не бросаюсь.

Разбойник поднялся, гремя цепями. Владимир невольно отступил, вор на полголовы выше, могуч, чувствуется сила непомерная. Как только и взяли такого, не иначе как опоили или зелья подсыпали. А то и бабка морок навела.

– Говори, что я должен сделать?

Владимир отмахнулся, пошел к двери:

– Сперва цепи снимут. Поговорим в моей палате.

Когда его привели, Владимир нахмурился против воли, а кулаки сами сжались до скрипа кожи на костяшках. Разбойник вошел в его палату, словно делал сопливому князьку великое одолжение. Глаза дерзкие, словно это его хоромы, а весь остальной люд вместе с князьком лишь челядь неумытая.

– Садись, – буркнул Владимир, он указал на накрытый стол: – Ешь, пей. Сперва еда, разговор после.