Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки - стр. 31

Она достает из маленького ящичка изящного трельяжа небольшой плотный лист и протягивает его мне.

– Вот, можешь прочитать.

С одной стороны листа – императорский вензель. С другой – написанный размашистым почерком текст.

«Уважаемая Вера Александровна!

С глубочайшим почтением спешим пригласить вас на особый прием, который состоится ровно через месяц в доме князя Константина Николаевича Елагина.

Вы должны отправиться в столицу в течение пяти дней со дня получения сего письма. Дальнейшие указания Вы получите от Настасьи Павловны Дубровиной, в доме которой Вам надлежит остановиться.

Мы искренне надеемся, что Вы найдете возможность выполнить сии распоряжения и осчастливите столицу своим присутствием».

– Как ты видишь, приглашение без подписи, но поскольку доставлено оно было курьером секретной императорской службы, сомневаться в его подлинности не приходится, – в голосе княжны звучит затаенная грусть.

Я представляю себя на ее месте. Что почувствовала бы я, получив такое письмо? Письмо, в котором мне отдают приказ, не интересуясь моими чувствами и желаниями.

– Что ты намерена делать? – шепотом спрашиваю я. – Поедешь в Петербург?

Хотя вопрос кажется излишним. Вера сама пять минут назад сказала, что просьба императора – закон для его подданных. Ужасное испытание для девушки, всегда старавшейся держаться подальше от двора.

Но княжна отчего-то вовсе не расстроена.

– Нет, Наташа, не поеду!

– Но как же? – не понимаю я. – А гнев его величества?

На ее губах появляется светлая улыбка:

– Есть власть и посильнее императорской, Наташа!

9. 8. Что задумала Татьяна Андреевна?

Для меня понятие «императорская власть», честно говоря, значит не очень много – мы в постсоветской России воспринимаем монархию как что-то давно забытое и почти не нужное. Но я всё-таки замираю от слов княжны и спрашиваю шепотом:

– Сильнее императорской???

Но я сама догадываюсь раньше, чем она успевает ответить:

– Ты собралась в монастырь?

Она кивает.

Я – отнюдь не атеистка, но такое решение, принятое молодой девушкой из богатой семьи, кажется мне странным. Я понимаю – она не хочет ехать в Петербург и становиться игрушкой для мужа-самодура. Но можно же придумать что-то другое…

Вера, должно быть, замечает мои сомнения.

– Нет, Наташа, ты не подумай – приглашение императора здесь ни при чём. Решению мною было принято давно.

Она говорит так спокойно и уверенно, что я понимаю – это не прихоть, не минутный порыв.

– А как же твой дар? Ты сама только что сказала, что хочешь помогать людям?

Она снова кивает:

– При монастыре есть небольшая больничка – там я смогу принести больше пользы. Я и дома старалась лечить с молитвой.

Она светится от счастья, и я понимаю, что ей не нужны ни мои отговоры, ни мои советы. Поэтому просто обнимаю ее и желаю успеха на новой стезе.

Поговорить с князем Бельским после этого я не решаюсь, а, возвратившись домой, прошу горничную позвать Захара Кузьмича. Но та разводит руками:

– А нет его, Наталья Кирилловна, – вместе с управляющим уехал на ярмарку на несколько дней. Прослышали, что нынче там овес особенно дешев будет, вот и собрались спешно.

Я взмахом руки отпускаю Дашутку, но она не торопится уйти. Мнется у порога.

– Ты что-то сказать хочешь? – догадываюсь я.

Она подходит поближе, понижает голос:

– Вы только, Наталья Кирилловна, меня барыне не выдавайте! Если она узнает, что я видела да вам сказала…