Князь: Зеркало Велеса. Заклинатель. Золото мертвых (сборник) - стр. 92
– Нет, – покачал головой Зверев. – Он даже приветствовал мою веру и настаивал, чтобы я посещал храмы и совершал все обряды.
Это было истинной правдой. Лютобор говорил, что у внуков Сварога много богов. Скотий бог Велес, бог справедливости Белбог, богиня земли Триглава, Среча – богиня ночи, Перун-громовержец, Мара, Ладо, Хорс, Макошь, Ния, Похвист, Стрибог, Стратим. Не будет ничего страшного, если человек начнет отдавать положенные требы не только этим богам, но и еще одному, пусть и иноземному. Раз этот бог набрал такую силу, глупо отвергать его покровительство.
– И он язычник? – усомнился священник. – Ты должен убедить его спасти свою душу, сын мой, обратиться к истинной вере, принять крещение. Это твой долг перед Всевышним и твоим знакомцем, сын мой. Ты понял меня?
– Да, батюшка.
– Ты хочешь признаться в чем-нибудь еще?
– Еще? – Андрей задумался. – Я ни разу не соблюдал пост во время похода на ливонский орден.
– Господь дозволяет отступаться от поста тем, кто в пути, либо в ратном походе, сын мой. Не беспокойся об этом прегрешении. Что-нибудь еще?
– Вроде больше нет, – пожал плечами новик.
– Ты был в походе, сын мой. Не довелось ли тебе проливать крови?
– А-а, было дело. В замке там человек шесть-семь мочканул… – Андрей осекся, не понимая, откуда на его губах взялось это похабное слово, и осторожно закончил: – Но они были схизматиками, святой отец. Не христианами.
– То, что они отринули веру и имя Христа, еще не лишило их бессмертных душ, сын мой! – сурово отрезал священник. – И грех смертоубийства надобно отпустить тебе особо! Ты должен будешь дважды прочитать молитвы за упокой души каждого из убиенных, сын мой. Быть может, Господь смилуется и все-таки не допустит этим несчастным гореть в геенне огненной. Ты понял меня, сын мой?
– Да, батюшка.
– Тогда… – на голову Зверева легла тряпица, – отпускаю тебе грехи твои…
Вслед за Андреем на исповедь сходила боярыня, следом еще четверо из десятка холопов. Когда о прегрешениях рассказали все, священник ушел за алтарь, вернулся и начал новую службу. Оставалось уже совсем немного – если здешний обряд не отличался от того, которого придерживались святые отцы в храме у Крестового озера.
И действительно, вскоре второй священник принес чашу с причастием. Кровь и плоть Христова, кагор и облатки.
– Не ел ли ты сегодня, сын мой? – спросил боярина, первым подошедшего к причастию, святой отец.
– Нет, что ты, батюшка. И из людей моих никто сегодня кусочка во рту не держал.
Это предупреждение заметно ускорило обряд. Больше батюшка никого ни о чем не спросил. А может, он тоже устал и решил поторопиться.
Когда люди вышли на воздух, Великие Луки уже погрузились в глубокий мрак.
– Рыкень, моего коня в поводу отведи, – распорядился боярин. – Еще налетишь на что-нибудь в темноте. Жалко, факела взять не догадался… Я пешим пройду. Надеюсь, Афанасий стол нам накрыл достойный. Ныне вечерять каждому за двоих хочется.
– На меня епитимью наложили, – тихо сообщила, спускаясь по ступенькам, женщина. – Две недели поста. Но не строгого, только мяса не есть.
– Это что, – так же негромко ответил Андрей. – А мне батюшка указал Лютобора уговорить крещение принять. Его уговоришь, как же. В филина превратит.
– Ну, и слава Богу. – Василий Ярославович остановился, широко перекрестился. – Камень с души долой. А ты верно сказываешь, сын?