Князь Рысев 3 - стр. 9
Боль заставила мальчишку залиться слезами. Нехотя, но все же принимая реальность, он поверженно поднял руку, говоря, что на сегодня усвоил урок.
– Следующие? Ну же, ну! Покажите себя, ведь вы же, – она хмыкнула, будто сомневаясь в том, что говорит, – мужчины.
Укол пришелся в самое сердце. Умелой манипуляторшей она заиграла на нас, словно на скрипке.
– Зачет автоматом всякому, кто сумеет утереть мне нос! Будьте же джентльменами, предложите даме платок! – пообещала она, и это сыграло свою роль.
Желающих испытать удачу прибавилось. Каждый мнил, что раскусил хитрость ее приемов. Да и Орлов – ну кто такой этот Орлов? Они-то сами справятся куда лучше, не дадут застать себя врасплох…
Как же, не дадут. Вторая троица игроков сгинула куда быстрее первой. Если сын судьи умудрился оказать хоть какое-то сопротивление, то эти олухи лишились всякого шанса почти с самого начала. Романовна расправилась с ними в три предложения и один короткий абзац.
Мне почти казалось, что я вижу – она пишет о былых сражениях, своих и не очень.
– Ну? Есть еще желающие?
Я сделал шаг вперед. Женька поймал меня за руку, зашипел, будто змея:
– Ты что? С ума сошел?
– Ты со мной или нет? – вопросом на вопрос отозвался я. У Дельвига не спрашивал – толстяк хоть и трус, но друзей в такой миг не бросит.
Да от него и не требовалось сражаться.
– Ну знаешь, Федя… – Жека лишь качнул головой и ухмыльнулся. Не мы ли сами обещали себе при поступлении не ведать страха, идти об руку друг с другом и прикрывать спины?
Кажется, как раз сейчас такой момент и настал.
Николаевич начал следить за нами с любопытством. Словно хотел глянуть, что же на этот раз выкинет достославный Рысев, за спиной которого куча грешков.
Сев поудобней, он облокотился на излюбленную трость, прищурил глаза, спрятал довольную ухмылку в усах.
Словно все это представление только для одного меня.
– Ну что же вы, господа? К бою!
Она сразу поняла, кто в нашей троице опасней остальных. Если с другими можно было играть, как кошка с мышью, то во мне она чуяла угрозу.
Словно где-то внутри у нее было свое особое ясночтение, заточенное на воинском инстинкте.
Словно осатаневшая, она бросилась на меня в яростной атаке. Клинок выписывал мне одно обвинение за другим, не ведая пощады. Я ответил сарказмом. Почерк мой оставлял желать лучшего – до остро отточенной грации Романовны мне было как до Китая раком. Смешная острота из-за моих кривых рук прозвучала как скверная шутка, но на лице женщины отразилось удивление. Что ж, кажется, она не ожидала, что хоть кто-то раскусит ее методику боя.
А другой, которому подсказали, сможет выдумать свою.
Она не стала пробовать на вкус мою защиту дальше. Рывком расправила простыню плаща, махнула им перед моим лицом – жесткое полотнище, хлопая по воздуху складками заставило меня отступить, спрятало мерзавку от моих ударов.
Что будет дальше, я знал.
Она первым делом завалит Женьку – худосочная шпала, выше ростом и с длинными руками соперником ей не был, но расчет был верен. Напади она на Дельвига, и Женька сможет ударить ей в спину. Пусть подло, пусть мерзко, пусть сама благородная суть рода не позволит ему этого сделать, но она опасалась.
Видимо, был печальный опыт.
Дельвиг держался молодцом. Швырнув былую нерешительность в бездну, он стоял в красивой стойке, заложив руку за спину. Словно толстяк был сейчас не на импровизированной школьной арене, а на палубе готовящегося к абордажу корабля.