Князь Рус - стр. 55
В кольце камней одиноко темнела дубовая колода. После того как Лех забрал свой длинный меч, а потом и Чех унес топор, его палица выглядела совсем сиротливо и нелепо. Рус стиснул зубы, повернулся спиной и шагнул прочь. Далеко в свете костра виднелась верхушка его шатра. Там Ис, ее ласковые руки обнимут, утешат…
Он сделал только шаг, когда за плечо ухватила сильная рука. Обернулся, на него в упор смотрела Ис. Ее черные глаза полыхали гневом. Она убрала руку, и Рус невольно посмотрел на свое плечо, то ли проверяя, не остались ли следы от тоненьких и непривычно сильных пальцев, то ли не веря, что это она ухватила с такой силой.
– Рус, – сказала она сдавленным голосом, – что с тобой? Куда собрался?
– Все, – ответил он мертвым голосом, – солнце зашло…
– Ну и что?
– Солнце зашло, – повторил он хрипло. – Гадание закончено.
– Но жизнь не кончена, – возразила она. – Вон взошла луна! Посмотри, сколько звезд!
Небо жутко и загадочно смотрело мириадами огненных глаз. Звезд высыпало, как никогда, много, холодных и горячих, голубых, синих, красных, даже зеленых. Все небо усеяли звезды, Рус ощутил дрожь, ибо все они молча и требовательно смотрели только на него.
– Что я могу? – сказал он в отчаянии.
Она загораживала дорогу, он попробовал ее отстранить, но она лишь качнулась и снова встала на дороге. В темных глазах прыгали искры, по лицу плясали блики от костров. Ее губы были плотно сжаты, как и кулаки.
– Что я могу? – повторил он подавленно. – Ис, все кончено. Все кончено…
– Нет, – сказала она настойчиво. – Надо драться до конца. Надо выжить… А если не хочешь просто выжить, то где же твой девиз умереть красиво? Сейчас никакой красивой смерти не будет. При таком ликовании она пройдет незамеченной. Ты должен что-то делать, Рус!
Он поднял голову. По всему полю полыхали такие костры, словно скифы вознамерились сжечь все деревья, кусты и траву по всему белому свету, а пламенем хотели поджечь небеса. Песни и пляски гремели всюду, то и дело кто-нибудь вскакивал на коня и уносился от восторга в степь, чтобы не топтать копытами народ.
Ее тонкие руки повернули его, он сопротивлялся нехотя, подталкивали в спину. Он сам ощутил, как шаги его становятся шире. Когда в оранжево-красном пламени костров блеснули белые камни ограды, он перемахнул с разбега, пробежал до жертвенного камня, оглянулся.
Ис осталась по ту сторону камней. Женщинам не дозволено входить в капище, но и на таком расстоянии он чувствовал ее любовь, ее боль и тревогу. Бледное лицо было повернуто к нему, а ладони она в немой мольбе и требовании прижала к груди. Вместо глаз он видел только темные впадины на ее лице, но чувствовал, как она следит за каждым его движением.
Стыд и гнев нахлынули с такой мощью, что голова едва не взорвалась от прилива крови. Не помня себя он подхватил с колоды свою боевую палицу, довольно лежать и выпрашивать, вспрыгнул на камень, подошвы чавкнули в пролитой крови жертв.
– Это я, Рус! – вскрикнул он люто.
Страшный нечеловеческий крик пронесся над долиной, разметал высокое пламя костров, заставил коней прижать боязливо уши, а каждый из людей вздрогнул, ощутив присутствие мощи, что выше людской. Все видели, как в самой середине капища, стоя на жертвенном камне, человек в звериной шкуре вскинул руку с зажатой в ладони рукоятью палицы. Подсвеченный снизу багровым пламенем костра, он сам казался богом огня, свирепым и залитым огненной кровью.