Князь Рус - стр. 51
– Что боги! Чех сказал.
Чех растолкал народ, могучий как бык, на ходу вытащил свой чудовищный топор. Хмурясь, остановился перед колодой, глаза метнули синюю молнию. Без размаха всадил топор в колоду, отступил. Лех выдернул меч из ножен и, ухватив за рукоять обеими руками, со стуком вонзил рядом. Рукоять топора смотрела в небо уверенно и с осознанием своей мощи. Рядом гордо и вызывающе блистал отточенный меч. По блестящему лезвию пробегали загадочные синеватые искорки, фигурки, волшебные письмена. Несмотря на жаркое солнце, от блистающего железа пахнуло холодом, будто из свежей могилы.
Рус, замешкавшись, вытащил из петли палицу, осторожно пристроил ее возле меча и топора.
Ему показалось, что в толпе кто-то хихикнул, но когда оглянулся, лица у всех были торжественными и тревожными. Гойтосир подвел к колоде ребенка, рывком ухватил за мягкие волосенки на затылке. На миг навстречу небу взглянуло белое детское горло, тут же в руке верховного жреца блеснул нож, горячей струей брызнула алая кровь. Цепко держа ребенка одной рукой за плечо, другой за волосы, Гойтосир направил струю крови на оружие троих братьев, окропил щедро, затем, отбросив ненужное тельце, воздел руки к небу с зычным воплем:
– Жертва!.. Вам, боги и прародители!
Ему подвели еще двух, кротких как овечки, тихих и бледных. Уже молча, торопясь, он заколол – дети особо угодная богам жертва. Кровь щедро текла по каменной плите, впитывалась в землю. Гойтосир изрубил жертвенным топором тела на куски, разбросал, щедро разбрызгивая кровь. Подошел Корнило, его острый взор метнулся к братьям. Чех, Лех и Рус медленно выступили вперед.
Гойтосир снова воздел к небу залитые по локоть руки:
– Гой ты еси, великий Скиф!.. Узри и подай знак своему племени!
Все затихли, смотрели в небо. Всего два облачка, оба застыли в безветрии, не двигаются, солнце светит ярко. Синева уже с бледностью, как всегда при переходе к осени. Уже и листья кое-где желтеют, но солнце еще жарит, как в разгаре лета.
– Колоксай! – вскричал Гойтосир. – Солнце! Подай знак своему потомку – Чеху!
В томительной тиши все ждали. Где-то заплакал ребенок, на него свирепо зашикали. Бабу тут же вытолкали, велели не высовывать рыла из повозки. Гойтосир выждал, побрызгал кровью из чаши на меч среднего брата, вскрикнул еще мощнее:
– Тогда подайте знак отважному Леху, вашему праправнуку!..
Люди едва успели вскинуть головы, как над головами пронеслась, шумно ляпая по воздуху крыльями, серая утка-кряква. Внезапно прямо из солнца, так показалось ослепленным глазам, выметнулся сверкающий оперением белоснежный сокол-сапсан. Прямо над головами он ударил в утку с такой силой, что брызнули серые перья, люди услышали глухой удар, а сокол подхватил добычу крючковатыми лапами и унес, уже работая крыльями неспешно, с ленивой уверенностью.
Одно перо, колыхаясь в воздухе, медленно опустилось на колоду. В толпе пошел оживленный говор. Перо скользнуло по залитому кровью лезвию меча, прилипло. Гойтосир вскинул кулаки, потряс в победном жесте. Гул в толпе стал гуще. Гойтосир повернулся к неподвижным братьям, вскричал ликующе и страшно:
– Жертва принята!
Лех вскричал с такой торопливостью, что голос сорвался на щенячий визг:
– Что?.. Что сказали боги?
Волхв торжественно воздел руки, заговорил громко и властно, но Чех и Рус, зная его хорошо, уловили в голосе волхва нотку удивления: