Князь Рус - стр. 48
– Ой, – сказал он, – пощади… Ты сильна, как бык.
– Ах, ты назвал меня быком?
– Ты мой небесный бычок. Я люблю тебя, Ис…
Она сказала внезапно очень серьезным голосом:
– Рус, что тебя пожирает как лесной пожар изнутри? Скажи. Мужчине трудно признаться другому мужчине, вы все соперники друг другу, но не мне…
Его голос упал до шепота:
– Я впервые страшусь утра.
В обозе везли три разобранных шатра: Чеха, Леха и Руса, как тцарских детей великого рода, что корнями уходят к богу богов, самому Роду. В начале Исхода ставили только один, Чеху, где на совет собирались старшие из беглецов, а теперь и Рус разбивал для себя, чтобы мог без подсказок и глубокомысленных советов со стороны без меры развеселившихся дружинников ложиться с черноволосой добычей. Лех про свой шатер забыл, ложился у костра, но разнежился настолько, что клал под голову седло, а ноги укрывал конской попоной.
В эту ночь Рус держал полог открытым, чтобы видно было шатер старшего брата. Там за тонкой стенкой появлялись новые тени, исчезали. Фигура Чеха иногда заслоняла светильник, огромная и растопыренная, и Руса охватывал страх. Пальцы сжимали обереги, он шептал непослушными губами заклятие от Чернобога.
Ис не спала, он слышал по ее дыханию. Притворяется, не хочет привлекать внимание. Ее пальцы робко держали его за плечо, готовые в любой миг отдернуться.
Он старался дышать ровно, чтобы она поверила, что он спит, и заснула тоже, но недоброе предчувствие с такой силой давило на грудь, что с трудом раздвигал грудную клетку, впуская воздух к измученному сердцу. Словно наковальню взгромоздили ему на грудь, а та становится все массивнее, тяжелее…
Все-таки забылся под утро, потому что внезапно увидел светлые стены шатра, полог был задернут. По ту сторону тонкой ткани перекликались мужские голоса, вдали хрипло протрубил охотничий рог.
В шатре чувствовался сладковатый запах. Он взглянул в усталое лицо Ис, понял: не спала, бедняжка. Окуривала травами, отгоняла злых духов, молила своих богов отвести от него беду. Он сердился, когда она пыталась говорить о своих богах, и теперь она призывает их помочь ему тайком…
– Ис, – сказал он, морщась, – мужчина должен выстаивать сам! Никакие твои боги…
– У нас один бог, – сказала она, защищаясь.
– Тем более! Что может один, если десяток против? А мужчина должен стоять и против сотни богов. Так нас учил отец.
– Но выстоит ли, – ответила она печально.
– Не это главное! Он должен стоять красиво. И умереть, если понадобится, красиво.
Она прошептала:
– А наш бог учит выжить… любой ценой.
Она подала ему перевязь. Он надел через голову, поцеловал ее крепко в губы, и полог резко отдернулся под его пальцами. Мир был еще сер, только восток полыхал алым, как нежный цвет молодого мака. Как румянец на щеках Ис, подумал Рус. В груди потеплело, он с удивлением ощутил, как исполинская наковальня уменьшилась до размеров простых клещей кузнеца.
Костры горели мощно, искры с треском выстреливались в серое небо. Деревьев много, и выбирают только сухие березы, чтобы горело долго и жарко, люди спали возле костров на земле охотнее, чем в телегах. Кое-где уже варили в котлах, на ближайшем костре жарили на вертеле дикого кабанчика. Буська помахал Русу, облизался и показал на тушу. Жир капал на багровые угли, с шипением взлетали короткие злые дымки.