Князь Рус - стр. 45
Лех повертел головой, сравнивал:
– Смотри, как будто Скиф прорубил огненным мечом!
Рус всмотрелся, сказал неуверенно:
– Похожи на высохшие русла рек…
– Три реки?
– Три рукава одной реки. Только дно должно быть из песка… или хотя бы камня. А я такой травы в жисть не видел!
Сочные стебли хрустели под копытами. Кони до самого брюха взмокли от густого сока. Из-под ног нехотя выпрыгивали зайцы, а птицы пятились совсем медленно, угрожающе щелкая клювами.
– Благодатная земля, – сказал Лех благоговейно. Потом добавил очень серьезно: – Но кто скажет, как здесь зимой? Мы забрались на север, как никто и никогда! Может быть, тут зимой все гибнет, а земля репается от мороза.
Рус поежился, сделал жест, отгоняющий недобрую силу и прочую нечисть.
– Но звери как-то живут?
– А может, замерзают, как жабы во льду, а потом оттаивают?
Рус обвел долгим взором долину:
– Ну… пусть и мы будем. Как жабы. Зато весной как здорово!
Кони шли все медленнее, потряхивали гривами, срывали на ходу верхушки сочных трав. Наконец остановились вовсе. Дальше вздымалась до синего неба, перегораживая мир, стена черного леса. Узкие клинья были уже в десятке шагов. На острие каждого клина росло по одинаковому дубу – могучему, широкому, с растопыренными ветвями, такие встречаются лишь на просторе, а ветвями укрывают молодняк. За их спинами в самом деле теснились дубки помоложе, хоть и не шибко юные. А дальше виднелись такие же могучие деревья, стоят плотно, не давая ворваться ни сухому ветру, ни злому морозу.
Рус в затруднении глядел в проходы. Все три одинаковы, как угадать, какой окажется тупиком, какой выведет к реке, а какой заведет в болото?
– Давай разделимся, – предложил он. – Ты иди по правой, я – по левой. Сова пусть съездит по средней.
Лех подумал, сказал великодушно:
– Лучше ты едь по правой.
– Лех…
– Ладно-ладно. Я скорее отобьюсь!
Рус растроганно обнял брата, Лех с неудовольствием высвободился, вытер щеку:
– Фу, как девку… Поехали! Сова, скачи до полудня. Если и дальше все такое же, возвращайся все равно. Чех будет беспокоиться.
Он пришпорил своего красного коня, унесся – прямой, с развевающимися за спиной оранжевыми, как спелая пшеница, волосами. Длинный меч в широких ножнах как приклеился к спине, только черная рукоять ныряет, будто в волнах, среди золота волос.
Сова молча улыбнулся, поднял руку в прощании. Конь пошел под ним ровной, уверенной иноходью. Бывший воевода слегка горбился, но это была поза хищного зверя – отдыхающего, но готового к прыжку. Он уже чувствовал, что долго на побегушках у братьев не останется.
Рус проводил обоих любящим взором, вздохнул и повернул коня. Лех послал по правой, ибо все злое и недоброе находится слева. А Лех быстрее хватается за меч, конь под ним злее и скачет как гигантский олень, сам Лех выходил без единой царапины из таких схваток, где и бывалые воины не сумели бы спасти жизни. Как хорошо, когда есть братья! Братья, что берегут друг друга.
Слева скачками двигалась стена одинаковых гигантских деревьев, справа на расстоянии полета стрелы – другая, а он мчался по зеленой просеке, ровной и заполненной сочной травой.
Деревья стояли как в строю, одинаково рослые, ни одно не выдвинулось ни на полшага. Его всегда удивляло, что лес начинается так внезапно. Тянется Степь, тянется, ни кустика, а потом вдруг разом дорогу перегораживает стена деревьев-исполинов. То ли сами хранят лесную клятву, то ли неосторожных стаптывают козы и олени, но лес всякий раз начинается одинаково. Редко край леса опушивал кустарник, его так и звали – опушка, но чаще даже кусты прятались за могучие спины деревьев-щитов.