Князь Рус - стр. 35

Кони их шли рядом. Некоторое время она молчала, но Рус чувствовал ее напряжение. На звездном небе четко вырисовывался ее гордый профиль, лунные блики играли на высоких скулах, слегка выступающем подбородке.

– Почему? – спросила она наконец.

– Что?

– Так смотришь на звезды. Ты смотришь на них слишком часто. Это мой народ поклонялся звездам и ненавидел солнце, что понятно – мы жили в жарких песках, когда только ночь давала прохладу, а солнце губило все живое… Но ты смотришь без вражды, а… с недоумением. И тоской. Почему?

Он покачал головой:

– Не знаю. Что-то начинает щемить в груди всякий раз, когда смотрю в небо, полное звезд.

Она помолчала, сказала осторожно:

– Я поняла, что люди ропщут. Они не хотят идти ночью. Да и волхвы мутят народ.

– Люди боятся ночи, – ответил он хмуро. – Боятся, но сами не знают чего. Всюду им чудятся демоны, слышатся вопли! Таких жутей наслушаешься… Братья не боятся, но Чех любит порядок, а Лех всегда носится на горячем коне сломя голову. Его кони на полном скаку даже днем ломали ноги в хомячьих норках, а уж ночью успеть заметить их… нет, даже сова с ее глазами не успеет увидеть!

– Сейчас самые жаркие дни лета, – заметила она. – Воды у нас мало, так что хоть и ворчат, но пусть идут.

Его сердце счастливо екнуло. Она впервые сказала «у нас», уже не отделяя себя от их племени.

– Есть люди, которые всегда недовольны, – сказал он, повторяя слова волхва Корнила. – Если бы мы шли днем, они бы требовали, чтобы двигались ночами!

Она покосилась темным загадочным глазом. Ее профиль все так же четко двигался среди звезд. Те исчезали перед ее лицом, а выныривали из ее распущенных волос потускневшие, словно оставив там блеск и запас искорок. Ему почудилось, что она все не решается спросить что-то очень важное для нее. Он улыбнулся как можно мягче, бедная женщина все еще страшится его, хотя и льнет к нему, как единственному защитнику.

Она перевела дух и как в темную воду бросилась:

– Почему зоветесь сынами Скифа? Как я поняла, между тобой и Скифом было несколько поколений… Или я что-то услышала не так?

Он засмеялся:

– Слушать ты умеешь. И не только слушать, но и слышать. Сомневаюсь, не была ли ты в своем племени великой жрицей или ведуньей. Уж очень твой лобик часто морщится, ты все что-то придумываешь, докапываешься, дознаешься…

– Нет, я не была волхвиней, – отозвалась она тихо, все еще с робостью. – У нас только мужчины занимаются… этим. Так вы сыны или не сыны Скифа?

– А разве у вас не так? Уверен, что и вы зоветесь по имени либо первого вашего человека, основателя рода, либо по имени самого великого… У Скифа было два сына: Палий и Напий, или, как их стали звать близкие, Пал и Нап. Они построили два города-крепости: Палград и Напград. Развалины еще сохранились, хотя их никто не чтит, ибо тогда наш народ поклонялся богине огня Табити, а она не любила городов, обожала вольные степи. Мало кто даже из волхвов помнит имена внуков Скифа, те тоже ничем особым не показали себя, имя свое не прославили. Потому мы и зовемся потомками Скифа, а то и просто сынами, потому что он лучше всех показал, что мы можем, к чему стремимся, что любим и как хотим жить!

Небо колыхалось над головами, темная степь скользила под копытами. Реальным было только седло и горячее мускулистое тело коня, даже женщина рядом казалась ненастоящей, сотканной из его грез, мечтаний, затаенной страсти к чудесному, новому, небывалому.