Князь Пустоты. Книга вторая. Воин-Пророк - стр. 63
Он – дунианин, один из Обученных. Обстоятельства поддадутся. Миссия должна быть…
– Келлхус, – раздался голос Серве. – Принц тебя спрашивает.
Келлхус моргнул и улыбнулся, словно бы потешаясь над собственной глупостью. Все сидящие у костра смотрели на него, кто-то с беспокойством, кто-то с недоумением.
– П-простите, – запинаясь, пробормотал он. – Я…
Он нервно оглядел присутствующих и вздохнул.
– Иногда я… вижу…
Тишина.
– Я тоже, – язвительно бросил Сарцелл. – Но я обычно вижу, когда мои глаза открыты.
Он что, закрыл глаза? Келлхус совершенно этого не помнил. Если да, то это промах, внушающий беспокойство. Он давным-давно уже…
– Идиот! – рявкнул Саубон, поворачиваясь к шрайскому рыцарю. – Дурак! Мы сидим у костра этого человека, и ты его оскорбляешь?!
– Рыцарь-командор не оскорбил меня, – сказал Келлхус. – Вы забыли, принц, что он не только воин, но и жрец, а мы попросили его разделить костер с колдуном… Наверное, это все равно что попросить повитуху преломить хлеб с прокаженным.
Нервный смех, слишком громкий и слишком короткий.
– Несомненно, – добавил Келлхус, – он просто слегка погорячился.
– Несомненно, – откликнулся Сарцелл.
Язвительная усмешка, откровенная, как и любое выражение его лица.
«Чего оно хочет?»
– А отсюда вытекает вопрос, – продолжал Келлхус, легко и непринужденно создавая «удачный поворот», которого никак не мог дождаться принц Саубон. – Что привело шрайского рыцаря к костру колдуна?
– Меня послал Готиан, – сказал Сарцелл, – мой великий магистр…
Он взглянул на Саубона. Тот сидел с каменным лицом.
– Шрайские рыцари поклялись в числе первых ступить на землю язычников, а принц Саубон предложил…
Но тут Саубон прервал его, выпалив:
– Я буду говорить с вами наедине, князь Келлхус.
«Что ты хочешь, чтобы я сделал, отец?»
Так много вероятностей. Бессчетные вероятности.
Келлхус прошел следом за Саубоном по темным тропинкам железной рощи. Они остановились у края утеса, глядя на залитые лунным светом просторы Инунарского нагорья. Ветер усилился, листва шуршала под его порывами. Склон под утесом был усеян рухнувшими деревьями. Мертвые корни торчали кверху. На некоторых до сих пор сохранились огромные комья земли, будто упавшие грозили пыльными кулаками уцелевшим.
– Вы видите разные вещи, так ведь? – сказал в конце концов Саубон. – В смысле – вы ведь увидели Священное воинство там у себя, в Атритау.
Келлхус обнял этого человека своими ощущениями. Бешено колотящееся сердце. Кровь, прилившая к лицу. Напряженные мышцы…
«Он боится меня».
– Почему вы спрашиваете?
– Потому, что Пройас – упрямый дурак. Потому что те, кто первым успеет к столу, и пировать будут первыми!
Принц галеотов был одновременно и дерзок, и нетерпелив. Хоть он и ценил хитрость и коварство, превыше всего он ставил храбрость.
– Вы хотите выступить немедленно, – сказал Келлхус.
Саубон скривился в темноте.
– Я уже был бы в Гедее, – огрызнулся он, – если бы не вы!
Он имел в виду недавний совет, на котором предложенное Келлхусом толкование падения Руома уничтожило все доводы Саубона. Но его негодование не было искренним – Келлхус это видел. Коифус Саубон был безжалостен и корыстен, но не мелочен.
– Тогда почему вы пришли ко мне?
– Из-за того, что вы сказали… ну, про то, что Бог сжег наши корабли… В этом чувствовалась правда.