Князь Пустоты. Книга первая. Тьма прежних времен - стр. 70
Главный советник посмотрел на Ксерия. Тот кивнул.
– Пора! – провозгласил Скеаос и взмахнул рукой в сторону противоположной стены императорского аудиенц-зала.
Огромные каменные двери, память о киранейцах, найденные на руинах Мехтсонка, торжественно отворились.
– Его преосвященство лорд Нерсей Кальмемунис, палатин Канампуреи! – объявил голос у дверей.
У Ксерия отчего-то перехватило дыхание, пока он смотрел, как его церемониймейстеры ведут конрийцев через зал. Несмотря на данное себе незадолго до этого слово сохранять неподвижность – он был уверен, что люди, напоминающие статуи, выглядят мудрее, – император обнаружил, что теребит кисти на своей льняной юбочке. За свои сорок пять лет он принял бесчисленное количество просителей, посланцев мира и войны со всех Трех Морей, но Скеаос был прав: подобного посольства здесь еще не бывало.
«Судьба самой империи…»
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Майтанет объявил Священную войну язычникам Киана. Призыв этого демона, подобно сырой нефти, стремительно растекся по Трем Морям и воспламенил сердца людей всех айнритских народов – воспламенил одновременно благочестием, жаждой крови и алчностью. Вот и сейчас в рощах и виноградниках за стенами Момемна обитали тысячи так называемых Людей Бивня. Однако до прибытия Кальмемуниса они почти полностью состояли из всякого сброда: свободных людей низших каст, бродяг, ненаследственных жрецов разных культов и даже, как докладывали Ксерию, толпы прокаженных. Короче, людей, которым не на что было надеяться, кроме как на призыв Майтанета, и которые не понимали, какую ужасную цель поставил перед ними их шрайя. Такие люди не стоят и плевка императора, а уж тем более не стоят они того, чтобы император из-за них беспокоился.
А вот Нерсей Кальмемунис – совсем другое дело. Из всех знатных айнрити, которые, по слухам, заложили свои родовые поместья ради священного похода, он первым достиг берегов империи. Его прибытие всколыхнуло население Момемна. По всем улицам были развешаны глиняные таблички с благословениями, что продавались в храмах по медному таланту штука. На огненных алтарях Кмираля непрерывно возжигались жертвы. Все понимали, что такие люди, как Кальмемунис с его вассалами, будут парусом и кормилом Священной войны.
Но кто будет им лоцманом?
«Я».
Охваченный коротким приступом паники, Ксерий оторвал взгляд от приближающихся конрийцев и посмотрел наверх. Под сумрачными сводами, как всегда, порхали и чирикали воробьи. И это, как обычно, успокоило императора. На миг он задумался о том, что такое для воробья император? Просто еще один человек, и все?
Ему казалось, что такого быть не может.
Когда он опустил взгляд, конрийцы уже закончили преклонять пред ним колени. Ксерий с отвращением отметил, что у нескольких из них в волосах и умащенных маслом завитках бород запутались цветочные лепестки – свидетельство подобострастия жителей Момемна. Они стояли плечом к плечу, одни моргали, другие прикрывали глаза ладонью от солнца.
«Для них я – тьма, обрамленная солнцем и небом».
– Всегда приятно принимать у себя заморских сородичей, – сказал он с удивительной решительностью. – Как у вас дела, лорд Кальмемунис?