Князь Меттерних: человек и политик - стр. 11

, – убеждал он оставившего творческую деятельность музыканта и приглашал его в гости в Йоханнисберг. В салоне Меттерниха давали концерты Паганини, Лист, Тальберг. Находившегося в изгнании старого князя навещал «король вальса» И. Штраус. С человеческой точки зрения Меттерних ставил артистов выше ученых: «Хотя с головой у них бывает не все в порядке, зато у них доброе сердце. Что же касается ученых, то у них дело обстоит наоборот»[58].

При всей многогранности его личности Меттерних интересен прежде всего как дипломат, политический деятель. Довольно быстро политика поглотила его, стала его жизнью. Вряд ли можно согласиться даже с таким авторитетным ученым, как Г. фон Србик, по мнению которого, Меттерниху был присущ внутренний дуализм: между государственным деятелем и частным человеком. У него не было такого неутолимого честолюбия, как у Наполеона, такой железной воли, как у Бисмарка. В отличие от «самых великих людей», чья жизнь заполнена общественной деятельностью, Меттерних, как подчеркивал Србик, любил предаваться наслаждениям или находить удовольствие в семейном кругу. «Эти две половины его жизни никогда полностью не смыкались»[59], – заключает Србик.

Действительно, Меттерних – дитя утонченной аристократической среды, своего рода оранжерейное растение. Все это так. Тем не менее работал он по 15 часов в сутки. Наверное, ничто, кроме музыки, не могло отвлечь его от политики. Лучшим свидетельством тому является бесхитростный дневник его третьей жены, Мелани; и эта молодая женщина, чтобы быть рядом с мужем, сразу же с головой погрузилась в политический водоворот. Так что и семейная жизнь Меттерниха была неотделима от политики. Исключением можно считать, пожалуй, лишь очень кратковременный второй брак.

Сомнительно, чтобы политика поглощала Меттерниха меньше, чем Бисмарка. Дело скорее в том, что они принадлежали к разным эпохам, каждая из которых предъявляла к государственным мужам свои специфические требования. В соответствии с духом времени собственно дипломат в Меттернихе брал верх над политиком. По определению германского историка П. Родена, он принадлежал к «совершенному типу классического дипломата»[60]. В отличие от Бисмарка, он мог игнорировать такие факторы, как буржуазия и массы. Или, во всяком случае, не слишком считаться с ними. Главным для него было расположение государя. Причем его деятельность выглядела не только служением государю и империи, но и своего рода таинством, священнодействием, недоступным пониманию непосвященных. Дипломат такого типа является «до такой степени дипломатом», что это становится его второй натурой, в результате чего внешнеполитические подходы и нормы он переносит и на внутриполитические дела, трактуя их как международные проблемы.

Этот тип был обречен на исчезновение под натиском «века масс». Роден находит прочувствованные слова для своеобразной эпитафии по Меттерниху: «Иногда природа еще раз с удивительной щедростью наделяет красотой обреченный на вымирание вид, так и "мировой дух" вознаградил последнего представителя классической дипломатии за то, что он до конца держался на посту, указанном ему происхождением и судьбой. Ему досталась награда, в которой отказывали "только дипломатам" до и после Меттерниха: веку дали его имя»