Князь Китежа - стр. 25
«Отступаем, но не сдаемся. Цел и невредим. Люблю».
– Поэтому она не упокоилась? – спросил, с чавканьем ломая письмо за письмом.
– Наверное, - Яра звенела склянками. – Живой воды нет, мертвая разбилась. Досадно. Что ты там роешься в этих писульках? Выбрось.
– Я ищу имя.
– Боги… - спутница закатила глаза. – Еще скажи, что втюрился в духа.
– Нет. Просто хочу похоронить ее как положено.
– Время еще тратить…
– Варвара… - я нашел самое первое – и самое объемное послание, где Анзул рассказывал о своем переводе в абордажную пехоту. – Ее звали Варвара.
– Теперь тебе легче?
– Еще нет.
Я взял с лавки чудом сохранившийся рулон простыни и укутал в него скелет.
– Да уж… – Яра сняла с крючка выцветший рушник, и тот расползся надвое, как мокрая бумага. – Простыня уцелела, а самобранке конец.
Я вынес труп и бережно положил на землю недалеко от его последнего пристанища. Поднял ладонь, и с пальцев сей же миг сорвалось пламя – без сбоев, споров и возмущений. И среди рыжих огоньков блеснули темно-фиолетовые сполохи, словно в меду размешали каплю черничного варенья. Тьма повиновалась моей воле и ответила в полную силу, а воля была чрезвычайно крепка в тот момент.
– Почему вы воевали? – спросил, глядя как колдовской огонь без остатка пожирает кости.
– Так испокон веков повелось, - девушка скрестила руки на груди. – Помнишь былины? В одних нечисть невест крала да людей обижала. В других богатырь ехал-ехал, ехал-ехал, видит – чудище в пещере сидит. Ну и отрубил ему голову – зря, что ли, столько скакал? А потом слово за слово и пошло-поехало. Где наши набегут, где ваши ответят, и наоборот. Но однажды светлые решили избавиться от нас раз и навсегда – уж не знаю, что их сподвигло. Долго сбирали силы, изобрели невиданные машины и нахлынули, как половодье. Много тогда с обеих сторон полегло, - полудница обвела истерзанную землю широким жестом. – Таких полей по всей империи – тьма. А когда поняли, что никому не одержать верха и бойцы скоро закончатся, решили пойти на перемирие. И что-то подсказывает, осталось ему недолго.
Яра угрюмо посмотрела на потемневший от скорой грозы окоем.
– Воробьиная ночь? – догадался я.
Напряженный кивок.
– Что это?
– Представь самую страшную бурю в своей жизни. Вот это – нечто подобное, только колдовское. Безудержный волшебный смерч, от которого срывает не крыши, а умы.
Я усмехнулся, представив, как забавно прозвучал бы каламбур, знай подруга современный жаргон.
– Это очень страшная пора, - продолжила девушка, не отводя взгляда от грядущего ненастья. – И сдается мне, с нее все только начнется.
– Новая война? С чего вы вообще враждуете? Только из-за паршивого соседства?
– Думаю, все гораздо глубже. Да, есть нечисть, которая злая от природы, ей только волю дай кровь кому пустить. Хотя и средь людей полно разбойников и душегубов, но никто же в здравом уме не говорит, что все люди – упыри и подонки? Просто мы разные. Чернобог даровал нам свободу воли и право быть самими собой. Белобог же требует строго следовать своим догмам, а любое самоуправство – страшнейший из грехов. Мы живем сами по себе – своими мыслями, чаяниями и обрядами. Для вас же нет ничего важнее порядка, благочестия и навязанных истин. Вот отсюда и вражда. Сытый голодному не пример, а раб вольному – не указ.