Князь из будущего. Часть 2 - стр. 9

– Вот! – выставил на него Хлотарь палец с обкусанным до мяса ногтем. – Когда это венды так делали? Они должны были разграбить все на своем пути! Но они у саксов даже курицу не взяли, я это знаю точно!

– Ты считаешь, что это дело рук князька Само? – задумчиво спросил Дагоберт. – Да, это возможно. Он узнал, что мы готовим поход на его земли, и натравил на нас подкупленных вендов. Вот ведь хитрая сволочь! Я ему сердце вырежу!

– Ты должен жениться! – перевел разговор в другое русло Хлотарь. – Я уже стар, твой брат Хариберт растет дурак дураком, а у тебя нет наследников. Ты, по слухам, огулял уже целый табун девок, а сына все не родил. Это очень опасно для страны, Дагоберт. Только священный род Меровингов держит все эти земли вместе. Если нас не будет, Галлия утонет в крови.

– Я не возьму за себя эту корову, – уперся Дагоберт. До него донеслись слухи, что королева сватает ему младшую сестру Гоматруду, которая была совсем не так хороша, как она сама.

– Возьмешь! – резко ответил король. – Ты мой сын, и обязан подчиниться. Она из старого рода, который происходит от франкских королей Камбре, и ее отец мне нужен.

– Ты и так уже его зять, – насмешливо посмотрел на него Дагоберт. – В Галлии что, закончились знатные невесты? Не смеши меня, отец!

– Ты возьмешь ее в жены! – отчетливо произнес Хлотарь. – Ты же ничего не можешь сделать сам. За тебя правят Пипин из Ландена и епископ Арнульф. Если на твоей стороне будет ее брат Бродульф, ты станешь сильнее и не будешь так зависеть от этих двоих.

– Я женюсь, если ты вернешь все земли, что положены мне по праву[7], – резко ответил Дагоберт. – Королевство Теодориха мое!

– Об этом не может быть и речи, – покачал седой головой Хлотарь. – Ты и со своими владениями не можешь управиться. Зачем тебе еще какие-то земли?

– Эти земли мои! Я потребую суда по старому обычаю[8]! – гордо поднял голову Дагоберт. – Старейшие люди франков рассудят нас.

– Ты грозишь мне судом? – удивился Хлотарь. – Мне? Хорошо, будет тебе суд. Как только вернемся из похода и сыграем твою свадьбу.

– Из похода? – вскинулся Дагоберт. – Какого еще похода?

– Какие-то разбойники на десяти кораблях разграбили и сожгли Руан, – горько ответил король. – То ли юты, то ли саксы, то ли еще какие-то германцы-язычники. Епископу Хидульфу разбили голову топором, словно сиволапому мужику! Видишь, как ты покарал тех налетчиков, сын? Любая шваль считает, что может безнаказанно грабить мои города. Теперь мне самому придется отбивать нападения со всех сторон, вместо того, чтобы уничтожить зазнавшегося князька вендов. Мы выходим завтра, Дагоберт, но сердце подсказывает, что это бессмысленно, их там давно уже нет.

За три недели до этого разговора. Окрестности Руана. Нейстрия.

Неспешное журчание волн под веслом далеко разносится по речной глади, подернутой нежной дымкой утреннего тумана. Плеск рыбы, схватившей жука, упавшего с ветки, да пение птиц – вот обычные звуки в это время. Небольшие деревушки, разбросанные по берегам реки, спали сном праведника. Ведь еще не пропели петухи, а солнце пряталось за горизонтом, крася в розовый цвет взбитый пух облаков. Легкий ветерок качал кроны огромных дубов, растущих по берегам, а шелест листвы убаюкивал неспящих гребцов. Длинные корабли непривычного вида с высоко поднятой кормой и носом шли вверх по Сене, повторяя капризные изгибы ее русла. Острой грудью они резали воду, словно ножи, разгоняя тугую волну, неспешно затухающую у сонного берега. Первый корабль был украшен резной головой дракона, показывая всем, что именно на нем плывет ярл. Паруса спустили, ни к чему они здесь, да и ветер сегодня не помощник, он дует прямо в лицо Эйнару, который пристально вглядывается в даль. Руль на корме ведет тяжелый корабль, где четыре десятка гребцов ворочают веслами так, словно не люди они, а какой-то точный механизм. Казалось, воины и дышат в унисон, толкая драккар вперед по безмятежному зеркалу реки. Дорога в эти земли уже была известна, ведь осенью ярл Эйнар приходил на местный торг, где неплохо сбыл меха. Торговля – это хорошо, но зачем торговать, если можно взять бесплатно? Особенно здесь, в тихом зажиточном захолустье, куда даже воинственные бретоны больше не ходят, устрашенные силой франков.