Князь-дракон в магической академии - стр. 13
Тонким маркером Эмилия сделала разметку – на глаз, опираясь на память и опыт. Сложность задания была не в том, чтобы сварить зелье, а в том, чтобы положить нужное количество ингредиентов: джау Астасагар выдал пробирки без разметки. Эмилия примерно прикинула, где будет двадцать миллилитров. Сока у нее получилось больше. Когда он закипел, Эмилия сжала щипцами пробирку и отлила чуть-чуть в плошку, сверяясь с меткой. Джау Астасагар уже плотно готовил их к алхимии, которая будет на шестом и седьмом курсах.
Открывшаяся дверь заставила Эмилию вздрогнуть. Она дернулась и пролила кипящий сок на руку. Щипцы выпали, и пробирка разбилась о стол, расплескав остатки сока. Эмилия даже не вскрикнула от боли; она прикусила язык и тихо зашипела, прижимая к себе ошпаренную руку. Из всех, кто был с ними в кабинете, это заметила только Гарцин. Она тут же подскочила к подруге и еле как добралась до ожога: Эмилия усиленно прятала руку и твердила, что ничего не случилось и ей не больно. Когда до Эмилии дошло, что так сильно ее напугало, она подняла глаза и посмотрела на дверь. Она была закрыта, а перед столом джау Астасагар в десятке шагов от них стоял, склонившись, высокий черноволосый паренек в большой кофте. Эмилии теперь показалось, что эту спину невозможно было не заметить, и в очередной раз удивилась, почему ни она, ни Гарцин раньше не обратили внимания на Далмата.
– Собака, – зашипела Эмилия. Гарцин собрала воду вокруг ладони и приложила к ожогу, который теперь покраснел, и Эмилия увидела, что обожгла половину кисти, два пальца и запястье. Стало еще больнее, и Эмилия снова зашипела. На глазах выступили слезы: не только от боли, но и от обиды. Всего лишь хлопнула дверь, а она так испугалась.
– Тише, сейчас пройдет, – сказала Гарцин. Она проследила за взглядом Эмилии; увидев Далмата, она зашипела, будто это ей больно, а не Эмилии. – Староста? У него что, дел своих нет?
Далмат обернулся на них, и Гарцин прикусила язык. Он нашел глазами глаза Эмилии, но она выдержала его тяжелый взгляд. Он отвернулся, и Эмилия зажмурилась. На щеки выпали маленькие слезинки.
– Твою мать, как больно.
– Потерпи, пожалуйста.
Эмилия была настолько поглощена болью в руке, что не услышала, как Далмат подошел к ней сзади. Или он очень тихо ходил, что вероятнее. Она отпрыгнула в сторону и обернулась. Маркэль, до этого увлеченный зельем, напрягся, а Эмилия напряглась еще больше. Далмат закатал до локтя широкий рукав, чтобы не смахнуть ничего со стола. Или чтобы стать на десять пунктов сексуальнее. Он указал на Продвинутое зельеварение, лежащее в опасной близости от пролитого горячего сока; Маркэль не сводил с него глаз.
– Я полистаю?
Они с Эмилией встретились взглядами. В ее глазах все еще стояли слезы, и она слабо кивнула.
– Да. Только не уноси далеко, я ей пользуюсь.
Далмат осторожно взял книгу, поднял второй рукав и, сложив руки за спиной, наклонился над плечом Эмилии. Он не прикасался к ней, но она все равно почувствовала, какое от него исходит тепло. Маркэль с угрожающим видом поднялся за его спиной.
– Обожглась? – тихо спросил Далмат у нее над ухом, не сводя взгляда с ожога. По спине Эмилии пробежала волна мурашек, и она покивала. Далмат поймал взгляд Гарцин. – Прекрати, Бери-Бидет, – твердо сказал он, и Гарцин едва не упала на месте. – Ей это не поможет.