Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - стр. 64
Отражение ничего не ответило. Смотрело на меня серыми глазами, будто взвешивая и оценивая.
– Я же ничего такого не хотел! Хотел защититься только, и все! А ты!..
Может, с ума схожу? Но я чувствовал в себе присутствие двойника. Здешнего Игоря, настоящего. Не рохлю кабинетную, кем я, если уж смотреть правде в глаза, был, а потомственного убийцу. Хищника, умеющего и любящего убивать. Который высунулся на короткий миг, пустил кровь и вновь спрятался. Это не мысли его были, не знания, а будто бы память тела прежнего владельца. И от этого я чувствовал потребность говорить с ним. Пусть бы это выглядело как беседа с самим собой.
– Молчишь? Ну, правильно! Что тут скажешь! Чудак ты, Игорь Сергеевич! Вот как есть – чудак на букву…
С другой стороны, ну убил и убил! Стрелок садил по мне из какой-то пушки, так чего с ним миндальничать? Он-то ценность моей жизни не слишком высоко ставил! Вышло бы у него все – мучил бы он себя этими метаниями? Да черта с два! Сложил бы свою винтовку и спустился с высотки, еще и посвистывая! Так что в задницу вас, господин пресс-секретарь губернатора! Вместе с неуместной здесь моралью и комплексом нонкомбатанта!
Но сила… Господи! Осознанное применение дара пьянило круче деревенского первача! Мощь, которую я мог направить на любого своего врага! Просто размазать его по стенам, как сделал это с киллером! С такими возможностями в арсенале уже можно и поиграть с местными. На их поле, по их правилам, но уже не глупой фигурой, на которую валится все что ни попадя, а игроком. Пусть сейчас я им еще не ровня, но – дайте время! Я научусь!
Последовав совету дяди Вани, звонки я совершил сразу же, как закончил умываться. Не выходя из ванной. Первый – Фочину. Выслушал праведное возмущение человека, которому, верно, начало надоедать прибирать за мной трупы, но обещавшего выслать на место гибели стрелка лучших экспертов. Следом – князю. Коротко доложил о происшедшем и на долгое время замолчал, внимая господскому гневу.
– Тоже триада? – немного успокоившись, спросил князь. – Поэтому насмерть бил? – И опять вспышка: – Выжгу к хренам этот минский рассадник! Моду взяли на моей земле пакостить!
– Вряд ли, Николай Олегович. Просто решил, что на нем защита, вот и приложил сильнее, чем надо. – Это меня Глеб надоумил безмолвной речью.
– Ну да, на боярина идти без защиты – это даже странно как-то, – протянул князь. – Да и вообще слишком много странного творится последние дни. Зачем тебя второй раз убить пытаются? Кому ты дорогу перешел? Или это под меня роют? У Антошки тоже видения странные… То ли беду прозревает, то ли дар так пробуждается – непонятно пока. Может, его в Албазин отправить от греха? Пока не уляжется? Что думаешь?
Манера общения князя с Игорем плавала от модальности начальника к родственнику. Причем так быстро и неуловимо, что я никак не мог под нее подстроиться и отвечал невпопад. Антошка этот, например. К чему его князь упомянул? Это же сын его, верно? Скорее всего, тот пацаненок, которого я тогда в резиденции видел. Он у нас в семье кем-то вроде Кассандры работает?
– Ладно, – властно прервал князь мое бормотание на тему «все с Антоном хорошо будет, в возраст входит». – Завтра с утра давай-ка ко мне, будем думать. Только с самого утра, ясно? Отбой!