Княгиня Ольга. Огненные птицы - стр. 17
– Позовите князя сюда, – не сходя с седла, распорядилась Предслава. – Пусть выйдет ко мне. И созывайте всех мужей немедля. Важную весть я принесла вам.
На площадь в середине городца торопливо вышел Володислав. Берест знал в лицо младшего из двух князей-соправителей, но так близко видел его в первый раз. Володислав был старше его лет на пять, не больше; ниже среднего роста, довольно щуплого сложения, тот издали в глаза не бросался. Черты у него были довольно приятные, лишь высокий выпуклый лоб словно нависал над лицом; темные брови с надломом у внешнего конца напоминали плавный и грозный очерк распахнутых в полете крыльев черного коршуна. Взгляд серых глаз, устремленный на княгиню, сразу выдал тревогу.
– Что на тебе за платье? – спросил он жену, сам сняв ее с коня. – Где стрый Малко?
Предслава мягко отстранила его и выпрямилась, сцепив опущенные руки.
– Черную весть я принесла тебе, Володиславе. Тебе и всей земле Деревской.
– Что такое? – Володислав нахмурился. – Не приехала Ольга? Обманула?
– Свенельдич утек, да? – выкрикнул кто-то из мужчин в толпе.
– А я говорил: нечего было отпускать его с женкой и чадами! Сидели бы здесь!
Даже ожидая подвоха, в Искоростене и подумать не могли о том ужасе, какой случился на самом деле.
– Уже успела, видать, Ольга другого мужа сыскать себе! – пошутил кто-то. – Царя греческого!
Предслава даже не глянула на говоривших. Одетая простой женкой, она вдруг обрела величавость, какой Берест в ней прежде не видел. Обвитое льняным убрусом лицо было бледно, черты заострились, а голубые глаза из-под светлых, золотистых бровей смотрели из такой глубины, будто душа ее пребывала в Нави. Она видела только своего мужа, и Берест подумал вдруг: она не то хочет ему сказать, что сказали бы они со Стеблиной. Что-то иное, свое, только им, князьям, понятное.
– Стрый твой Маломир убит. И все старейшины деревские, что были с ним на могиле Ингоревой, убиты. Эльга отомстила за мужа своего и убийц Ингоревых отправила за ним следом. Беда горькая пришла к тебе, земля Деревская, и еще худшие беды идут вслед за нею.
Предслава развязала седельную сумку, достала какое-то белое тряпье, развернула. Это оказалась ее одежда – шелковый убрус, кафтан из тонкой шерсти. Все было забрызгано ржаво-красными пятнами засохшей крови.
– Вот кровь старейшин деревских, на той страве пролитая.
На княжьем дворе стояла тишина: люди со всего Искоростеня слушали княгиню и не верили ушам. А Предслава – бледная, спокойна и ужасная в этом спокойствии – была как сама Карна, посланница Марены, возвещающая смертным их горькую участь.
– Еще есть время, – продолжала она, не сводя глаз с Володислава и будто пригвождая его взглядом к месту. – Сейчас долги уплачены сполна. За Ингореву голову взята русами Маломирова голова, за гридей Ингоревых – деревские нарочитые мужи. Если предложишь Эльге сейчас мир – она примет. Но если промедлишь… это, – она показала на свой кафтан, повешенный на седло, – будет лишь первая кровь деревская…
– Мир? – тихим и страшным голосом повторил Володислав, будто не понял ее. – Мир предложить? Этой суке… стерве… мой стрый… он мертв? Ты сама видела его мертвым?
Предслава молча повела рукой в сторону Стеблины и Береста, предлагая им вступить. Стеблина сглотнул и с чувством обреченности шагнул вперед. Поклонился, будто пытаясь своей почтительностью смягчить страшную весть.