Княгиня Ольга. Невеста из чащи - стр. 47

– Конечно, это очень занятное происшествие, – сказал он, когда гость закончил свою похвальбу. – Но ты понимаешь, что больше не сможешь ездить этой дорогой?

– Я не боюсь их жалких угроз! – хорохорился Бодди. – Я буду ездить, где захочу, и никто не помешает мне!

– Если Дивислав потребует, чтобы я больше не допускал тебя в земли кривичей, мне придется прислушаться к его просьбе. Таков уговор: я не должен пропускать через свои владения людей с враждебными намерениями. А твои намерения после случившегося никто не посчитает дружескими. Я знаю, что кривичи уже на тебя жаловались. Теперь же тебе не место на торговом пути.

– Неужели ты станешь слушать этих жалких людей?

– Мне нет дела до этих людей, но меня очень волнует серебро, которое попадает ко мне благодаря им.

– Конунг!

В грид вошел дозорный с крепостной стены.

– На реке виден какой-то отряд – человек тридцать, и все они вооружены. При них нет никаких товаров. Похоже, что они едут с кем-то сражаться.

Все замолчали, Ульв поднял брови.

Бодди заметно переменился в лице.

– Сдается мне, Бодди, это к тебе! – Ульв взглянул на гостя. – Те самые жалкие людишки, которым ты оставил о себе такую добрую память. И что мне теперь делать? Они потребуют, чтобы я тебя выдал. Ты желаешь выйти к ним и показать, как мало ты с ними считаешься?

– Нет, Ульв конунг, ты ведь не сделаешь этого! – Бодди разом побледнел, что странно было для такого крупного и могучего по виду человека. – Ты не можешь этого сделать, меня охраняет закон гостеприимства, а еще – ты сам обязан давать приют и защиту всякому честному торговому гостю… Для этого ты здесь поставлен богами…

– Ты сам это произнес – «честному гостю». – Ульв взмахом руки велел своим людям готовиться, и все встали с мест, чтобы идти одеваться и вооружаться. – Но я не уверен, что это слово применимо к тебе. Твое поведение в гостях у Дивислава не назовешь красивым. Я никому не позволю приказывать мне или запугивать меня, но его доводы, сдается мне, будут убедительны. Ты нанес обиду его жене в ее собственном доме. И вместо того чтобы загладить свою вину хорошими подарками, оскорбил еще и его хёвдингов.

– Я подарю тебе хорошие подарки! – Из всей этой речи Бодди выхватил единственное слово, которое хорошо понял. – Я дам тебе три… пять соболиных шкурок от бьярмов, это очень хорошие шкурки, здесь таких не водится!

Сванхейд презрительно фыркнула.

– Ты все равно сюда не вернешься. – Ульв поморщился и покачал головой. – И мне, в общем, все равно: уедешь ты живым и здоровым или Дивислав убьет тебя и спустит под лед. В обоих случаях я тебя больше никогда не увижу. А вот мир с Дивиславом мне еще очень даже пригодится! Если он не станет пропускать через свои земли тех гостей, которых пропустил я, мне придется с ним воевать, а война очень вредит торговле. А виноват во всем будешь ты! И ты думаешь, что эти убытки можно возместить тремя собольими шкурками! Даже пусть твои соболи размером с ледяных медведей – этого явно мало!

– Конунг! – Это вошел кто-то из хирдманов, уже в шлеме, с копьем и щитом. – Они остановились перед воротами. Говорят, что это дружина князя Дивислава, и он требует, чтобы ему выдали Бодди.

– Ну? – Ульв выразительно уставился на означенного гостя. – Похоже, у меня нет иного выхода…

– Ты не можешь допустить… – начал Бодди, но Ульв движением век отмел этот довод.