Княгиня Менжинская - стр. 28
Федор не ответил. Впрочем, пан Юзеф и не нуждался в ответе, он продолжал:
– Разве не передалась тебе ненависть к нам с молоком матери? Разве ты не понимаешь, что наши семьи несоединимы? Не ты ли первый схватишься за саблю, когда я невольно обижу кого-то из твоих предков?
– Я не собираюсь воевать, – ответил гость. – У меня не тот характер. Конечно, я слышал о том, о чем вы говорите. Но что мне за дело до этого! Даже если у нее, у этой вражды, и были веские причины, прошлое не повернуть вспять. Я желаю жить так, как подсказывают мне небо и сердце, а не амбиции. Да, Толочки и Коллупайлы враждовали. Но когда-то ведь должен наступить конец этой вражде! Господь ниспослал нам возможность помириться, искупить прошлые грехи. Используем же эту возможность, заключим вечный мир!
Пан Толочко с недоверием покосился на гостя.
– Сдается мне, отец мой, что ты лукавишь: желаешь втереться в нашу семью, чтобы погубить меня. Развей мое подозрение, докажи, что это не так.
Федор не обиделся. За любовь надо было бороться, он понимал это, поэтому ответил:
– Мне незачем вас губить. Напротив, полюбив вашу дочь, я проникся к вам сыновьим уважением. А потому, как бы ни пытались вы задеть меня, обиды на вас я таить не стану. Кроме того, я вижу, что под маской недоверия, суровости в вас кроется человек доброго сердца.
– А вот этого не надо, пан Федор. Не люблю, когда льстят, – ответил хозяин. И пояснил: – Под личиной лести обычно прячется коварство.
– Я не льщу. Кажется, вам нечасто приходилось иметь дело с искренними людьми. Хочу убедить вас, что мир между нашими семьями возможен. Следует только захотеть его.
– Да зачем тебе этот мир? – кажется, старый забияка был того мнения, что война делает жизнь более интересной.
– А затем, что я не воин и не желаю видеть свое будущее в набегах на соседей. Все просто, пан Юзеф: там, где расцветает любовь, война немыслима.
– У моей дочери достаточно женихов, – не сдавался упрямец. – Зимой, когда мы поедем в Краков, где у нас дом, таких, как ты, будет предостаточно.
– Таких, как я, или таких, как пан Хлебович? – хладнокровно спросил Федор.
Пан Юзеф задумался. Он желал видеть свою дочь знатной и богатой. В то же время мечтал о ее счастье. Старик не мог не признать, что молодой Коллупайло, кроме того, что настойчив, еще и умен. «За таким, как он, Юленька горя знать не будет», – подумал он и пристально посмотрел на Федора, как бы желая проникнуть ему в самую душу. Затем с непререкаемой уверенностью ответил:
– О том, чтобы вы обвенчались, не может идти даже речи. Заруби это себе на носу, пан Федор. В своем ослеплении ты забыл о самом главном – о корнях. Отчего враждовали наши семьи?.. Все дело в вероисповедании! Коллупайлы искони являлись приверженцами схизмы, даже тогда, когда у них имелась возможность поменять веру. За то мы, Толочки, и ссорились с ними. Ты не можешь жениться на моей дочери, потому что исповедуешься батюшке. Мои предки считали вашу веру недостойной себя, так как за нее держалась одна чернь.
– Моя вера ничем не хуже вашей, – уверенно отозвался молодой Коллупайло. – И вы, и я – оба мы молимся Христу и Матери Божьей. Поэтому не вижу оснований к тому, чтобы нам чураться друг друга. Любая религия имеет право на существование, лишь бы служила благу.