Книжный магазинчик прошлого - стр. 39
– Сейф наверху, в кладовке. – Малькольм указал на дверь в дальней части кафе. Затем его палец перевел мое внимание на девушку за прилавком. – Это Лючия. Она работает в дневную смену. Чарли тут по утрам. Так что не пугайся, если услышишь его топот под утро. Он приезжает пораньше, чтобы открыть магазин.
Сначала я не поняла, с чего он решил, что я буду здесь до открытия, но потом вспомнила, что Билли купил квартиру на втором этаже.
– Я тут не останусь – в смысле наверху. Мои родители живут в Вестсайде.
– Как знаешь, – пожал плечами парень.
– Когда Билли переехал на второй этаж? Насколько я помню, он раньше жил в Пасадене.
Я помнила его старый дом: огромный, с колоннами как в Белом доме, только там не было ни семьи президента, ни слуг, только Билли и куча спален.
– Сколько я его помнил, он всегда жил наверху.
– Это сколько же?
Малькольм пристально посмотрел на меня.
– Такое ощущение, что я на собеседовании.
– И как оно проходит, по-твоему?
– Тяжело сказать.
Кривая улыбка вновь промелькнула на его лице, но сразу же исчезла.
Я завоевала расположение высокомерных четырнадцатилетних девочек, которые носили пуш-ап и красились больше меня. Я вдохновила местного школьного клоуна написать эссе на шесть страниц о том, как появление хлопкоочистительной машины ухудшило зависимость Юга от рабства. У меня даже получилось заставить восьмиклассников отложить телефоны на весь урок и поучаствовать в общей беседе. И уж тем более я могла очаровать тридцатилетнего замкнутого управляющего книжным магазином.
– Малькольм!
Рядом с нами внезапно оказался незнакомый мужчина. Как выяснилось, его звали Рэй, и он был сценаристом.
– Рэй обещает не забывать о нас, когда получит «Оскар».
– Ну, даже не знаю. – Рэй заулыбался, будто он не раз представлял этот момент, но в следующий миг выражение его лица изменилось. – Ты очень на него похожа.
Я машинально поправила волосы. Они отливали тем же каштаново-рыжим цветом, что и волосы мамы и Билли. Даже боковым зрением я заметила, как Малькольм напрягся.
Лючия вытерла столик неподалеку от нашего и присоединилась к нам. Ее узкая майка выставляла на обозрение несколько татуировок на плечах и ключицах. Увидев, что я пытаюсь расшифровать фразу на испанском на ее предплечье, она сказала:
– Это цитата из книги «Сто лет одиночества».
– Она не читает художественную литературу, – тут же вмешался Малькольм.
– Да ладно. Все слышали про «Сто лет одиночества», – улыбнулась мне Лючия с извиняющимся видом.
– Мама моего парня давала мне ее почитать.
Парня. Мне все еще казалось странным говорить вслух о наших отношениях с Джеем. Малькольм, видимо, уловил нотки неуверенности в моем голосе и с любопытством посмотрел на меня.
– Я люблю Маркеса, – почему-то выпалила я.
Мама Джея оставила «Сто лет одиночества» в нашей гостиной, придя к нам без предупреждения, из желания убить пару часов до встречи со своей подругой в галерее неподалеку. Этот роман так и лежал на журнальном столике около недели, пока я не положила его на книжную полку к остальным романам, к которым Джей никогда не притрагивался.
К кассе подошла девушка с охапкой книг, и Малькольм, едва завидев ее, резко встал и поспешил к стойке. Мы с Лючией наблюдали, как он добивается ее расположения: вот он сказал что-то забавное, что рассмешило ее, а когда он засмеялся сам, я вдруг увидела тот добрый взгляд с портрета в разделе нуара.