Книги, которые обнимают. Комплект книг Ольги Примаченко - стр. 45
Даже кусок какого-то размороженного мяса, уже с душком.
Мы драили, чистили, отскребали, отковыривали, размачивали, вытирали, протирали насухо и снова драили, чистили, отскребали и отковыривали… Кожа на моих руках потрескалась, лицо из-за постоянного контакта с пылью отекло и зашелушилось. Однажды я просто легла на пол, обхватив свой восьмимесячный беременный живот, и заплакала. Не слезами разочарования или злости – а именно слезами усталости, где-то между истеричным смехом и скулежом.
Помогало держаться то, что нам достался прекрасный ухоженный сад. И добротный, построенный когда-то с огромной любовью дом. Внешнее легко подправить, были бы деньги. Главное – основание. То, что внутри. И те, кто внутри.
Мы катались по городам и весям, переоформляя счета, меняя прописку, перезаключая ЖКХ-договоры. Ездили в строительные магазины, искали матрас, кровать, холодильник, стиралку, лампочки, новые розетки, обои и необходимые для ремонта инструменты.
Саша – муж – приходил с работы и заступал на вторую смену: выдирал из стен гвозди, снимал ненужные провода, врезал замки, вешал светильники и рольшторы, без конца что-то чинил, подкручивал, поджимал, подклеивал, силиконил, цементировал, шкурил и красил. В общем, делал так, чтобы не скрипело, не дуло, не шаталось, не царапало и висело не на соплях.
Дом отчаянно нуждался в мужских руках и заботе. На все вопросы в духе «Как вы, обживаетесь?», я неизменно отвечала одно: «Мы задолбались».
И при этом были счастливы.
Очищенный, вымытый, теперь уже невероятно просторный дом словно просыпался ото сна, выходил из небытия, напитывался новой жизнью. Подбрасывал подарки: то альбом со старыми марками, то книжку из детства, то банку малинового варенья.
Так мы понимали: дом принимает нас.
Духи дома говорили нам спасибо.
И до сих пор дом учит нас не бояться.
Здесь жизнь и смерть всегда рядом – птицы иногда бьются в окна, улитки маршем пересекают задний двор, как плац, а я сгребаю листья и гнилые яблоки по весне, и дым от разведенного в саду костра проникает под кожу.
Я долго привыкала к тому, что теперь можно громко говорить. Я никогда не думала, что это что-то такое, чему мне когда-то придется учиться.
…Незадолго до рождения ребенка к нам приезжали друзья. Ночевали, хозяйничали на кухне, скрипели половицами, сновали туда-сюда. А я стояла в ванной, смотрела на разбросанные тут и там вещи, чужие щетки в стаканчике рядом с нашими и чувствовала такое тепло, такую неподдельную нежность, что перехватывало дыхание.
Нас многие отговаривали: зачем вам деревня; куда вы лезете; чтобы жить в доме, нужны золотые руки, а вы городские (то есть руки понятно откуда растут), вы загнетесь. «Киньте дурное, возьмите кредит, купите квартиру».
Но мы не хотели квартиру. Мы всегда хотели дом.
И спустя несколько лет, десятки просмотренных домов, тысячи наезженных километров, часы переговоров и торгов, пять проигранных земельных аукционов и две сорвавшиеся сделки мы его нашли. Тот самый, который как мы, только не мы. Но который все больше и больше становится нами. И теперь шальной весенний ветер, воющий в трубе, звуки капающей воды, мягкий подрагивающий свет желтых лампочек – все это наша радость и беда, наша зона ответственности. Нам это чинить, любить и развивать. Нам – просыпаться и жить здесь.