Книга Жизни - стр. 54

– А мне противно утром сплетать маскировочное заклинание и снимать только на ночь, чтобы на следующее утро все повторилось. Куда легче таскать его не снимая.

Так меня не застигнет врасплох появление нежданных гостей или выброс необузданной магической силы.

– Наши дети обязательно должны знать, кем на самом деле является их мать. Они не будут расти во тьме неведения, как росла ты. – Тон Мэтью исключал возражения с моей стороны.

– Тогда почему бы не подойти с тем же критерием и к тебе? – незамедлительно спросила я. – Должны ли близнецы знать, что их отец подвержен бешенству крови, или ты намерен скрывать это от них, как скрывал от Маркуса?

– Ты пытаешься сравнивать несравнимое. Твоя магия – дар. Бешенство крови – проклятие.

– Это одно и то же. Сам знаешь. – Я взяла его за руки. – Мы привыкли прятать то, чего стыдимся. Здесь мы с тобой абсолютно схожи. Давай оставим эту привычку, не дожидаясь, пока дети появятся на свет. А когда нынешние трения с Конгрегацией будут улажены, мы сядем всей семьей и спокойно обсудим создание боковой ветви.

Маркус был прав. Если создание ответвления освободит нас от необходимости подчиняться Болдуину, такую возможность нужно рассмотреть со всех сторон.

– Создание боковой ветви сопряжено с ответственностью и обязательствами. Тебе придется вести себя как вампирша и целиком вписываться в роль моей супруги, помогая мне управлять остальными членами семьи. – Мэтью покачал головой. – Ты не приспособлена к такой жизни, и я бы не посмел просить тебя об этом.

– Ты ни о чем не просишь. Я сама предлагаю. Изабо научит меня всему, что необходимо знать.

– Изабо первая попытается тебя отговорить. Ты не представляешь, какое чудовищное давление она испытывала, будучи истинной парой Филиппа. Когда отец называл Изабо своим генералом, смеялись только люди. Каждый вампир знал: Филипп говорит сущую правду. Изабо прямыми угрозами, уговорами и лестью заставляла нас выполнять повеления Филиппа. Он мог управлять всем миром, потому что Изабо железной рукой управляла его семьей. Ее решения были окончательными, а наказания за провинности следовали быстро. Никто не смел ей возражать.

– Звучит многообещающе. И знаешь, не так уж это невозможно, – спокойно отреагировала я.

– Диана, пойми: это работа без выходных. – (Я чувствовала нарастающее раздражение Мэтью.) – Неужели ты готова отринуть профессора Бишоп, чтобы стать миссис Клермон?

– Возможно, ты не заметил, но я уже являюсь миссис Клермон. – (Мэтью недоуменно заморгал.) – Мне и так более чем на год придется отказаться от занятий со студентами, лекций, чтения академических журналов и публикации статей, – добавила я.

– Это временно, – буркнул Мэтью.

– Ты так думаешь? – удивилась я. – И ты готов пожертвовать своим местом в колледже Всех Душ, чтобы превратиться в мистера Мамашу? Или мы наймем няньку, которая будет возиться с нашими непредсказуемыми и неуправляемыми детьми, пока я читаю лекции и веду ученые споры?

Молчание Мэтью было красноречивее любых слов. Похоже, до сих пор он вообще не задумывался об этой стороне нашей семейной жизни. Или решил, что я с легкостью жонглера смогу совмещать преподавание и заботу о детях. «Твой типичный подход», – подумала я и сделала новый бросок:

– Только один раз ты ненадолго сбежал от меня в Оксфорд. Захотелось побыть рыцарем в сверкающих доспехах. Твои нервы тогда были ни к черту. Я понимала твое состояние, потому и простила тебе это бегство. Но все остальные дни нашей совместной жизни мы сообща встречали наши беды. Почему ты считаешь, что теперь этот подход должен измениться?