Книга страстей человеческих - стр. 22
Чего она добилась этим своим демаршем? Показала класс? О, да, класс поражения, глупости и недальновидности. Захотела подороже себя продать? Как бы ни так. Получилось просто подороже заплатить за то, чтобы уйти из этого мира, вот и все. Усугубила, свое плачевное положение, ухудшила к себе отношение, настроила всех против себя и подставилась добровольно под удар. Ничего не скажешь, хороша!
Предприняв попытку подняться на ноги, чтобы не оказаться затоптанной насмерть, она ухватилась за куртку первого, подошедшего к ней мужчины. Он пнул ее ногой в грудь, в то время как другой ударил ее в челюсть, сотрясая ее голову, и без того уже пострадавшую. Сотрясение наверняка ей теперь обеспечено. Если первый «доброжелатель» в Городе не достиг такого результата, то этот ниндзя безвозмездно помог ему довести дело до ощутимого результата. Отлетев, она ударилась о вовремя подставленное колено затылком и снова рухнула на пол, распластавшись, оглушенная и теряющая сознание от боли.
Трое мужчин обступили ее и принялись методично избивать ногами, а на лицах так и застыла маска безразличия и брезгливости, будто им пришлось давить тараканов, будто они выполняют привычную, но давно надоевшую работу.
По началу Света пыталась прикрывать голову, защищая ее от тяжелых ботинок боевиков, как учил ее Кьенг, и все еще предпринимала попытки подняться, но безуспешно. Тело отказывалось ей подчиняться, сознание грозило спрятаться в дебрях забвения и мрака. Схватив кого-то за ногу, она рванула изо всех сил, но ее усилия оказались тщетны, она только сломала себе несколько ногтей. Она больше не могла причинить им хоть какой-то вред, она выдохлась.
Один мужчина ударил ее по икре кованым носком ботинка так, что Света непроизвольно закричала и заплакала, схватившись за ногу. Ткань джинсов сразу пропиталась кровью из рваной раны, испачкав ее руку. Но ее продолжали пинать даже тогда, когда она совсем перестала сопротивляться, проваливаясь в подземелье ужасов и агонистического бреда.
Неизвестно, чем бы это для нее закончилось, но истязание прекратил сам Ю Зун. Он неожиданно стремительно вошел в комнату и окликнул своих людей. Они увидели недовольство на его лице и стали оправдываться, пытаясь объяснить ситуацию, но лидер резко оборвал их и дал знак всем выйти, ему беспрекословно подчинились. Его авторитет был неоспоримым, никто не желал вызвать его гнев, неуправляемый и жестокий. Ю Зун бросил отстраненный взгляд на корчившуюся от боли девушку, и вышел вслед за своими бойцами. Дверь со скрипом захлопнулась, ключ повернули в замке, и через несколько минут шум шагов и гул голосов стих вдали.
Света не знала, сколько времени пролежала на холодном грязном полу, не в силах пошевелиться. Но все еще довольно ясный свет из окна говорил о том, что вечер пока не наступил. Значит, ее пока не хватились, да и когда это случится? Насторожит ли ее руководство отсутствие одной из подчиненных на сегодняшнем банкете, пошлют ли за ней на следующий день домой, или предпочтут дожидаться, когда она сама явится пред их очи с повинной головой и объяснением своего бессовестного отсутствия?
Шаги в коридоре заставили ее насторожиться, лязг замка вызвал болезненную дрожь в теле, и через мгновение перед ней опять стоял Ю Зун. Холодный, равнодушный, гордый. Вспоминал ли он сейчас их разговор в Кипарисовой аллее, когда Света хотела примирить его с тем, с кем это невозможно в принципе, обещая ему достойную жизнь и исполнение его желаний? Вот он стоит перед ней, и у него есть и власть, и возможность самому исполнять все свои желания, и люди в подчинении, обязанные делать тоже самое для него. Как же смешна она была, и как же он должен презирать ее.