Книга шестая. Необратимость - стр. 29

Там ему почти сразу предложили зарплату в 120 тысяч рублей, а по прибытию местные женщины обхаживали с разных сторон. Примерно полгода мы с ним провозились в Китае. Хороший опыт. Это такой национализм по обратному типу, где признается урожденное преимущество расы белых над желтыми. Я бывал в разных странах Азии не единожды, хотя и не жил там, но по началу было диковинным ощущать повышенный интерес местного населения к приезжим туристам из западных стран. Драматичная национальная неполноценность больше свойственна бедным слоям, но имеет место в целом как феномен. Думаю, мало кто будет спорить, что обратный процесс силы не имеет, и, азиатские, арабские или африканские выходцы воспринимаются на западе прямо скажет так себе.

Чувствуя расовую неполноценность на физическом уровне, азиаты естественным образом стремятся к гиперкомпенсации по невротической линии Наполеона. Только в Японии распространено явление “кароси”, малоизвестное где-то еще. Это такая национальная тайна, вроде американского национального ожирения и тотальной зависимости от всевозможных психостимуляторов. “Кароси” – это смерть от нервного перенапряжения на рабочем месте. Вдумайтесь, насколько сильно культурное обуславливание среды, чтобы люди буквально сгорали на работе. Да, они взрывают техногенный прорыв, да, создают какой-то там прогресс, поющих роботов с чудовищным интеллектом сверхкалькулятора, но о плате каждой отдельной личности думать некогда.

Это как с семьей в определенном смысле, только еще сложнее. Постановка вопроса: “А что, если Я?” родилась сегодня в ходе очередного потока. Это нелёгкий вопрос, и он поднимается в ходе практических шагов в рамках устоявшегося социального обихода. Человек все чаще оказывается один на один с озарением, что во всей текущей жизни кое-чего не хватает. Есть слишком много людей вокруг, и эта общность длится тоже слишком долго.

Настолько все сплелись, что уже позабылось с чего начиналось сплочение. Ведь когда-то был он, была она, а их и духа не было, но потом эти срослись, в те появились, образовав один какой-то общий несуразный организм, называемый семьей. Только это не только юридическая фикция подобно юрлицу, это ещё и очень конкретные люди, каждый из которых имеет кричащую Самость внутри, замыленную защитной конструкцией союза.

Так вот в том и дело, что нужны акценты в этом вопросе. Сначала Я, и уже потом союз из таких, но осознанных Я, где каждый понимает суть своего Я и умеет с ней уживаться; где, вообще говоря, звучит вопрос: «А что, если Я?». Ведь только потом, только после него родятся вариации, вроде: «А что, если Ты?» или «не Ты», или «А что, если не Мы?». Знать себя как «не Мы» или знать себя как «Я», и знать себя как «кусочек от Мы» – очень разные вещи, и слишком тревожные, чтобы упускать из виду. Ага, диковинная постановка вопросов. Тут время нужно.

Смещение акцентов “Я” внутри людей ведет в полнейшее порабощение умов и стирание индивидуализма из поля зрения. Такие штуки тесно сплетают умы, принизывая каждую клеточку. Сюда так же имеет отношение сам секс, его Величество, хотя его повсеместно пытаются оставить за скобками. Во всем многообразии форм распространения по свету, неотъемлемым остаётся отпечаток его присутствия. Черт знает, что первично, может сначала ум рождает вожделение, а потом тело откликается. Вряд ли мы это выясним в полной мере. Независимо от культурных воззрений или религиозных устоев природа берет свое, обнажая правду. Во всех случаях его возникновения в людях остаётся послевкусие.