Книга сердца. Светлый источник любви. Боль в твоём сердце - стр. 14
При достижении критической отметки возникает болезнь с болями, которая, подобно учителю, указывает на неусвоенную проблему. Либо ведёт себя, как врач, который в целях профилактики серьёзной болезни делает человеку прививку, вызывая местный очаг болезни, который призван воздействовать на весь организм как на духовном, так и на физическом уровне.
Жестокость берёт начало в семье. Ожесточившиеся друг на друга либо на жизнь родители своими ссорами незаметно, как бы между прочим, ранят душу ребёнка, и ребёнок заболевает, чтобы родители хоть ненадолго поутихли. Забота о больном ребёнке возьмет да и переведёт мысли на иное. Ребёнок заболевает всё чаще и тяжелее. Болезни ребёнка не воспринимаются как зеркальное отражение семейной жизни. Более того, очень часто ребёнок становится новой мишенью для жестокости. Ребёнок словно дразнит родителей своей болезнью. Замкнутый круг превращается в рассадник стрессов.
Ребёнок начинает бояться любого слова. Поначалу он боится сердитых замечаний, а позже любое резко произнесённое слово воспринимается им как жестокость, поскольку несправедливые слова причиняют сильную боль. Ребёнок является на свет, чтобы улучшить жизнь родителей, но если те не дают такой возможности, то ребёнок, испытывая чувство вины, становится легкоранимым. Ведь ожесточённый человек одним махом выплёскивает свою желчь на кровоточащую душевную рану другого человека, которую сам же и нанёс.
Так росла и я. Всякий раз, когда я снова находилась между жизнью и смертью, я говорила себе: «Я ни за что не стану такой же. Никогда не причиню боли другим своими словами». Своё обещание я сдержала. Положа руку на сердце, я могу сказать, что я даже не думаю дурно о других людях. Как же я могла бы дурно о них отзываться?
Нельзя умолчать про то, что в последнее время я иной раз ловила себя на желании ответить жестокому человеку той же монетой и уже готовила в мыслях хлёсткие слова. Если хорошенько вспомнить, то я достаточно часто бывала сама не своя, пока дня через три не придумывала особенно злую парирующую реплику. Значит, в течение трёх дней я вынашивала в себе месть и корила себя за то, что не умею вовремя ответить достойно, и потому являюсь беззащитной перед человеческой жестокостью. Давать словесный отпор я так и не научилась – вовремя вмешалась жестокость, явившаяся вразумить меня, да так, чтобы я в конце концов её постигла. Слава Богу!
Что бы произошло, если бы я не сумела усвоить этого урока?
Произошла бы самая обычная история. Своим паническим страхом перед жестокостью я не раз и не два навлекла бы на себя рафинированную интеллигентную жестокость. Своим мастерским умением всё сносить, лишь бы не уронить репутацию интеллигентного человека, я терпела бы раз за разом, как ни в чём не бывало. И тогда заболела бы раком. Рак явился бы научить меня тому, что жертвование собой ради сколь угодно распрекрасной вещи есть глупость и постичь это необходимо хотя бы через страдания. Рак являет собой зацикленность на чём-то, чему человек придаёт чрезмерно важное значение. Сама я особенно важным считала ум и интеллигентность и ради них позволила жестокости себя погубить.
Рак и боль являются неразлучными спутниками, которые говорят: «Признайся себе в своей жестокости, выросшей из беспомощности и породившей желание отомстить на манер интеллигентного человека: чтобы никто не знал. Сделать это можно лишь одним способом: желая зла жестокому человеку. Обмануть можно всех, даже собственный разум, но тело не обманешь. И если ты осознанно не желаешь зла другому, то ты осознанно причиняешь зло себе, затаивая в себе душевную боль.