Книга рецептов жизни - стр. 19
Да, проволоку не протрешь о ржавый гвоздь как в кино. Света подтянула ноги повыше к себе, а руки вытянула вниз как можно дальше и дотянулась кончиками пальцев сначала до колен, потом до лодыжек. Пальцы нащупали тонкий металл. И здесь то же, – с тоской подумала Света. Проволока в несколько раз охватывала колени, и ее концы скручены в хитроумный узел, распутать который связанными руками Света никак не могла. Она опустила лицо вниз и почувствовала, как щека прижалась к шероховатому бетонному полу. Кожей лица она ощутила комья грязи, а может мышиного помета. Не обращая на это внимания, она принялась елозить лицом по полу, надеясь пусть не снять, но сдвинуть или ослабить повязку на глазах и кляп во рту. И ей это удалось.
Изодрав о шероховатости пола свой лоб в кровь, ей удалось спустить ненавистную тряпку на нос. Глаза болели от слишком туго наложенной повязки. Медленно их открыв, она, не делая резких движений, огляделась. Справа от нее лежал парень в странно знакомых ей джинсовых шортах и белой майке. «Макс», мысленно ахнула Светка.
Слева она увидела два тела, мужчина и женщина. Присмотревшись внимательно, Света опознала в них маму и папу. По щекам покатились слезы. «За что? Что мы им сделали? И денег у нас нет… Что им от нас надо?» Паника вернулась и забилась крикливой чайкой в груди. «Тихо, тихо, семью девять шестьдесят восемь, нет, семью девять шестьдесят три, восемью девять, семьдесят… сколько… два, три». Света принялась в уме складывать девятки и загибать пальцы. Две девятки, загнула большой и указательный правой руки – это восемнадцать, восемнадцать плюс девять и загнула средний палец правой руки – двадцать семь, дойдя до пальцев второй руки, получила, что восемью девять будет семьдесят два. К этому времени, паника сложила свои крылья и на время спряталась в гнезде, чтобы по первому требованию встревоженного разума проснуться. «Так, вроде живые? Дышат… дышат?» Света всматривалась в тела Макса и родителей и внушала себе, что их грудь поднимается на вдохе и опускается на выдохе.
Перевернувшись на бок, ящеркой стала ползти в сторону Макса, хорошо, что ползти недолго, всего каких-то пару метров. Но и эти пару метров дались ей тяжело. Подтягивая ноги к груди, они затем упиралась ими в пол, помогая себе кистями рук и толкая свое тело вперед. «Зачем я прогуливала уроки физкультуры, сейчас бы они мне пригодились», – не к месту думала Светлана, словно бег по кругу под руководством старенького физрука в не менее стареньком спортивном костюме, мог сейчас ей чем-нибудь помочь. Света ткнулась лицом во что-то острое, дернула головой и почувствовала, как кляп за что-то зацепился. Не долго думая, принялась мотать головой из стороны в сторону, освобождая свой заткнутый рот. Спустя несколько минут или секунд, от нервного напряжения Света перестала ориентироваться во времени, она освободилась от затхлой тряпки и резко и глубоко вдохнула. Сырой и спертый воздух показался ей морским бризом. Спасением от кляпа послужил кусок бетона откловшийся от пола и образовавший неглубокую, но с острыми краями впадину. Исцарапав голые ноги и не чувствуя рук, Света, дотянувшись до Макса, зашептала ему в лицо:
– Макс… Макс…
Не шевелится. Но грудь поднимается, значит – живой. Стянув зубами повязку с его глаз, Света вытянула голову и укусила Макса за ухо. Не сильно, чтобы от боли не вскрикнул и не привлек похитителей, но достаточно чувствительно, чтобы он пришел в себя. Макс начал стонать.