Книга пощечин - стр. 3
Из его институтских историй мне запомнился рассказ о Мареке, который увлекся теорией построения коммунизма. Он много об этом читал, строил графики, рисовал диаграммы. В конце концов, его увезли в психиатрическую клинику с диагнозом шизофрения.
Свиномассу брат подцепил на майские праздники во время пьянки на природе. Тогда она была вполне симпатичной барышней 46 размера. Родители познакомились с ней случайно: мы вернулись с моря на день раньше срока. Помню растерянное лицо брата, который долго не хотел открывать дверь, женские босоножки, спрятанные зачем-то в туалет…
– У нас Галя, – промямлил он.
– Какая еще Галя? – строго спросила мама.
– Володина невеста.
Володя наш двоюродный брат.
– Здрасте, – пролепетала Свиномасса, выходя из комнаты.
– Пойдем, Вова нас уже ждет, – пробормотал братец, и они быстро свалили из дома.
Конечно, родители сразу поняли, что никакая она не Галя, а заодно догадались, что Коля проводил с ней время далеко не за чтением Пушкина. Почему-то родителей это взбесило. Мамуля вдруг обнаружила, что в доме страшный бардак, и все чем-то перепачкано. Папа, который никогда не отличался пуританским нравом и тратил почти все свои деньги на выпивку, женщин и карты, обозвал, пока что заочно, брата говнюком, а когда тот вернулся, прочитал ему пространную лекцию о том, кого можно, а кого нельзя приводить в дом. На следующий день мама уже знала о Свиномассе практически все.
– У нее же семь классов образования! – кричала мама, словно брат собирался с ней писать диссертацию.
По мнению родителей, она была брату не парой.
– Вместо того чтобы думать об учебе, ты только и можешь, что жрать и водить в дом всяких шалав! – таково было мнение папы.
Наши родители с маниакальностью параноиков видели в каждой знакомой девчонке будущую жену, причем единственную на всю жизнь. Брата они доконали, устроив против Свиномассы настоящий террор. В результате брат бросил учебу и укатил с ней в белый свет. Сначала они объездили всех родственников, потом… Иногда ночевали в электричках или подвалах. Папа, словно охотник, шел по их следу, улаживая дела и решая проблемы: покидая очередных радушных хозяев, беглецы брали на память деньги и ценные вещи, чтобы было, на что дальше жить. Тогда-то, скорее всего, у мамы и случился первый инфаркт.
Будучи отчисленным из института, брат загремел в армию, в летную часть под Хабаровском, где на своей шкуре испытал всю прелесть «школы мужества». Пока брат был в армии, Свиномасса родила сына.
– Сделал ребенка – женись, – приказал брату папа, и Коля женился.
После армии он восстановился в институте, на этот раз выбрал ВТУЗ. Окончил его почти с отличием, и был на хорошем счету практически у всех преподавателей. С работой дела обстояли хуже. Везде ему завидовали, везде подсиживали, недооценивали, плели интриги, и вообще, стоило ему куда устроиться, как все вокруг бросали свои дела и начинали строить ему козни. В результате он остался без работы, и несколько лет жил за счет матери.
Примерно в это время у меня начала развиваться неприязнь к брату. Когда он, смакуя подробности, рассказывал, как он, будучи «дедушкой», издевался над «молодыми» солдатами, мне хотелось блевать. Его жизненная философия была не лучше. Так, например, он укорял меня за то, что, покупая выпивку, мы всегда скидывались по принципу, у кого сколько есть, не считаясь с тем, кто дал больше, кто меньше.