Книга о людях, изменивших мир - стр. 21
Итак, Шейндлин – аспирант. И одновременно уже – сотрудник Энергетического института имени Кржижановского, ЭНИНа (впрочем, тогда Кржижановский, друг Ленина, им еще руководил), где в 1939 году создалась новая лаборатория по изучению водяного пара. И здесь молодому ученому снова повезло: экспериментальными работами руководил очень талантливый ученый, профессор Дмитрий Львович Тимрот, самостоятельно освоивший специальности стеклодува, слесаря, электрика и сварщика. Именно Тимрота Шейндлин будет считать своим первым учителем.
Ну а потом случилась война. «Все, что происходило в моей долгой жизни, тесно связано с событиями у нас в стране», – замечал он впоследствии в своих воспоминаниях.
16 июля 1941 года 25-летний Александр, получив рекомендацию комсомольской организации МЭИ, отправился на стадион «Динамо», где был зачислен в бригаду особого назначения НКВД, предназначенную для спецопераций (десант, диверсии и так далее). Так получилось, что бригада, где служил Шейндлин, была в основном сформирована из будущих историков литературы и философии – студентов ИФЛИ. Боевыми товарищами Александра Ефимовича стали будущие знаменитые поэты Юрий Левитанский и Семен Гудзенко. Служил с ним и молодой инженер Лазарь Паперник, постоянно сетовавший на то, что он не храбр, и посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза за то, что подорвал себя гранатой вместе с врагами.
Непосредственно в боевых действиях Александру поучаствовать не довелось – сначала его часть охраняла объекты в Москве, а затем на него пришла разнарядка на обучение в Ленинградскую военно-воздушную академию, эвакуированную в Йошкар-Олу. Впрочем, когда ученый добрался до учебного заведения, он сравнительно быстро превратился из слушателя в преподавателя, получил младший офицерский чин и стал читать курс термодинамики.
Преподавательское и офицерское звание давало огромное превосходство: спать можно было в кровати, а не на полу, а выдаваемое время от времени белье можно было не только носить. «Как-то раз полученные в офицерской каптерке кальсоны я смог сменять на кочан капусты», – пишет в своих воспоминаниях Шейндлин. Но еще в конце 1942 года, помимо преподавания в академии, он по памяти начал восстанавливать многое из диссертационной работы, которой начал заниматься еще в Москве перед самой войной. «Писал я по вечерам при свете коптилки, – вспоминал он. – После одобрения меня командировали в Москву для защиты ее в родном мне Московском энергетическом институте».
В 1943 году Александр Шейндлин побывал на передовой, полтора месяца работая в техническом обслуживании бомбардировочного авиационного полка. В соответствии с принятым в армии порядком, все военнослушатели и преподаватели Военно-воздушной академии должны были побывать в действующей армии. «Меня направили на Юго-Западный фронт, в 284-й бомбардировочный авиационный полк, где я служил полтора месяца инженер-капитаном эскадрильи, – пишет он в своей книге воспоминаний. – Полк располагался вблизи города Старобельска. Работа на аэродроме была очень тяжелой. Буквально за несколько дней до Курской битвы я был откомандирован обратно по основному месту службы – в Военно-воздушную академию». Кстати, в официальной характеристике, которую Александр Ефимович бережно хранил все мирные десятилетия, кроме обычной оценки его работы по техническому обслуживанию самолетов, есть и такая примечательная запись: «отличается исключительной вежливостью».