Книга на третье - стр. 19
Представление подошло к концу. Кукольник вышел из-за ширмочки, сжимая в кулаке пучок подрагивающих нитей. Зал насторожился.
– Спасибо вам, что вы пришли и досмотрели действие до конца, – дрожащим голосом произнес Кукольник, – спасибо за цветы и за аплодисменты. Значит, игра была хорошая. Да хоть бы и плохая! – он взмахнул свободной рукой. – Я ведь…
Зачем мне это нужно? – чтобы донести какую-то мысль, правильно? Я ведь не оратор, я говорить не умею… Но можно выразиться не только словами, верно? Главное, чтобы тебя поняли.
Кукольник поскреб намечающуюся лысину и продолжил:
– Ну вот, например, балерина… Она вертится, вертится… Или жонглер… Он ведь… – Кукольник беспомощно пошевелил пальцами, пытаясь сформулировать какую-то важную для него мысль. – Нет, не могу так объяснить. Но вы ведь понимаете, что я имею в виду?
Он обвел взглядом зал.
– Подождите, ну… что же вы! Я же не все сказал! Девушка, да успеете вы к выходу, сядьте, пожалуйста. В конце концов, это невежливо! Ну представьте себе, что представление еще не окончилось, и я тоже – часть программы. Так интереснее? Вот и хорошо.
– Я ведь что хотел сказать: мне действительно важно, чтобы вы что-то поняли. Я ведь душу вкладываю, а зачем? – не просто же так. И вам это тоже было бы интересно, честное слово! Ведь это так просто, только задумайтесь на минутку.
Кукольник молча оглядел нетерпеливо ерзающий зал.
– Но это же правда важно…
Зал глядел на него сотней глаз и вежливо ждал, когда он договорит.
Кукольник вздохнул.
– Ни-че-го вы не поняли!
Он отвернулся и разжал кулак, выпустив нитки. Шелест прошел по рядам – это обвисали и умирали в своих креслах зрители. Кукольник дернул рубильник, и прожектора погасли. Крошечный зал погрузился в забытье.
Красавица потянулась и открыла глаза.
– Опять? – спросила она, едва увидев угрюмое лицо Кукольника. Ответа не последовало.
– Налить тебе кофе? Я мигом вскипячу.
– Не надо. Буду беречь сердце. Лучше постели мне – я что-то устал.
– У тебя нездоровый вид, может, примешь валидол?
– Оставь, я прекрасно себя чувствую. Просто это старость.
– Тебе всего пятьдесят лет, – напомнила Красавица.
– А тебе всегда чуть больше двадцати, – улыбнулся Кукольник, – когда-то мы выглядели ровесниками.
– И все принимали нас за брата и сестру, – подхватила Красавица и засмеялась. – Ты еще жутко ревновал меня ко всяким стилягам.
– Теперь тебя уже принимают за мою дочь.
– А разве это не так? – мягко спросила Красавица.
– Да, а что потом? Я не хочу, чтобы ты стала моей внучкой… или правнучкой!
– А я хочу. Я хочу, чтобы ты жил долго-долго.
– Хватит об этом. Постели мне.
Красавица молча расстелила на кушетке простыню, взбила подушки и перину. Подошла к сидящему Кукольнику и обняла его сзади за шею.
– Не огорчайся так. Ну, хочешь, мы пойдем вместе к этим театралам? Они ведь не откажут тебе, если рядом буду я? Я даже могу играть в твоем театре. А что, думаешь, у меня не получится? – еще как получится! И ты снова будешь богатым, веселым и беззаботным… Давай прямо завтра и пойдем!
– Угу, – кивнул Кукольник, – придем в эту контору, и все лысые чиновники начнут шептаться у нас за спиной и говорить: «Смотрите, какая красивая дочь у этого старого черта!» А зрители в зале будут раздевать тебя взглядом и облизываться.
– Ты опять ревнуешь?