Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - стр. 47

Поэты посвящали непостроенному дворцу стихи, архитекторы – и зарубежные тоже, до Ле Корбюзье включительно – наперебой несли проекты. После четырех туров и многолетних говорений определились с авторами: победившего в конкурсах Бориса Иофана усилили Щуко и Гельфрейхом.

Шли годы. Прибавлялась монументальность: на пятиярусном здании-пьедестале высотой 415 метров должна была по окончательному проекту стоять статуя Ленина высотой 85 метров, да не пустотелая, а с помещениями самого разного назначения. Так например, в голове самого живого из всех живых предполагалось разместить библиотеку и читальный зал с полным собранием классиков марксизма-ленинизма. И ничего не скажешь, логично: а где ж им еще быть?

Чтобы обеспечить эдакую махину материалами и конструкциями, открывались многочисленные подсобные предприятия. Даже сталь специальную создали – она так и называется ДС, то есть «Дворец Советов». В 1937 году наконец приступили к работам на местности. Стройка века кипела до начала войны. А с ее началом замерла: все предприятия переориентировали на производство оборонной продукции, строители ушли на фронт.

Как хотите, а нас больше всего впечатлил тот факт, что 19 декабря 1941 года (для тех, кто не знает, поясняем: через две недели (!) после начала контрнаступления под Москвой) Иофан и его группа получили приказ продолжать проектную работу над Дворцом Советов. К 1945 году был готов вариант, в котором уже отразились мотивы нашей победы, но… Вот тут-то все и заканчивается. Нет, разговоры идут, но все более тихие, наполовину разрушенной стране все не до архитектурного выражения идейной мощи. Котлован в центре Москвы понемногу зарастает грязью.

Пришедший к высшей власти Хрущев еще поиграет этой игрушкой, объявит новый конкурс, но даже место будущей стройки перенесет на Воробьевы горы. Станцию метро срочно переименуют в «Кропоткинскую», в котлован нальют бассейн, а стройка на Воробьевых горах так и не начнется, несмотря на то, что у нового конкурса будут свои победители. И удивляться тут нечего. Вавилонские башни никогда не доходят до неба. Богу неугодно.

Полями Москву не удивить. Чадящий бензином мегаполис с трогательной бережностью сохраняет память о лугах и нивах, некогда его окружавших. На севере – Ямское, на востоке – Гороховое, почти что в центре – Воронцово и улица Полянка, что тоже вела через поля и к полям. И все понятно: на Гороховом сеяли горох, Ямское принадлежало ямщикам, а Воронцово – боярам Воронцовым-Вельяминовым. А вот с полем на юго-западе – закавыка: если поле Девичье, то оно принадлежало девицам или их на том поле выгуливали? Некоторый намек исходит от ближнего к полю монастыря – он, как известно, Новодевичий, так может, и поле его?

Точных ответов от письменных источников не дождаться. Вечный наш консультант Кондратьев и сам не верит в особенно любимую иностранцами версию, будто платили московиты Орде дань девицами и девиц отбирали как раз на этом поле. Поле прозвали Девичьим, и монастырь вслед за ним. Дело, по Кондратьеву, обстояло как раз наоборот: сначала Новодевичьим назвали монастырь. На эту тему у него тоже нашлась парочка версий, и мы их изложим в своем месте. Пока же удовлетворимся порядком вещей: сперва монастырь, потом поле. Почему бы в таком случае полю не называться Новодевичьим? Вы правы, оно так и называлось с тех самых пор, как в его конце построили в XVI веке монастырь. Через поле, пишут дореволюционные путеводители, когда-то пролегала дорога на Смоленск и Литву. Вам кажется странным ехать по Боровскому шоссе в Литву? Так и Литва в старинные времена была не та, что сейчас: в нее входила, например, теперешняя Белоруссия.