Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - стр. 14

Самым первым и очень верным шагом мсье Брокара в деле освоения рынка чужой страны было изготовление дешевого мыла. Спрос – немереный, ведь еще лет пятьсот назад, когда знать в Европе отчаянно воняла немытым телом и забивала дурные запахи благовониями, иностранцы, заехавшие в Россию, отмечали большую страсть местных жителей к мытью. За годы страсть еще более окрепла, бани простой и непростой московский люд обожал, и мыло «Народное» по копейке за штуку разлеталось – только варить успевай.

Так Генрих Брокар сделал первые серьезные деньги. А потом – все как у прочих деловых людей: фабрику – расширить, учредить торговый дом, ассортимент – увеличить и начать выпускать дорогую продукцию для людей с доходами. Рекламе – особое внимание: кто еще догадался завести фонтан, бьющий струей одеколона? А мыло в виде огурца – это и ходовой товар (очень же забавное!), и реклама одновременно. И не захочешь, а будешь потом искать в лавках брокаровские новинки – а ну, что еще любопытное выдумает? И выдумывал ведь: знаменитейшие духи «Любимый букет императрицы», выпущенные к 300-летию дома Романовых, – это его, «Товарищества Брокар и К°», продукция. Эти духи «Новая заря» выпускала потом долгие годы, только название сменили. Те, что постарше, эти духи хорошо помнят – «Красная Москва» они назывались. А вы говорите, у наших женщин французских духов не было.

Напоминаем ровесникам и тем, кто постарше, а молодых так просто ставим в известность, что был такой рабочий-революционер Иван Бабушкин, распространял газету «Искра» (ту самую, из-за которой потом такое пламя разбушевалось), был ценим Лениным, считавшим его одним из своих лучших учеников, и погиб в Сибири во время революции 1905-1907 годов. И, естественно, оставил свое имя на карте Москвы. Улица так и называется – Ивана Бабушкина.

Но не надо думать, что в честь этого Бабушкина названа еще и станция метро. Для нее есть свой герой. Только имя свое знаменитый в 30-е годы полярный летчик, Герой Советского Союза (за участие в доставке экспедиции на станцию «Северный полюс-1») Михаил Бабушкин дал не станции, а целому городу – Бабушкину, названному так после гибели летчика (уроженца соседней деревни) в авиакатострофе в 1938 году. Назывался город до его переименования в Бабушкин Лосиноостровск, а если короче – Лосинка. И было это название, не в обиду легендарному летчику (а вовсе не революционеру, подчеркнем еще раз), куда более популярным и у местных жителей, и у москвичей. Помните, в фильме «Место встречи изменить нельзя» Груздев (персонаж Сергея Юрского) говорил, что живет в Лосинке, а ведь после переименования прошло уже больше пяти лет. Станция метро получила имя уже от города, ко времени ее строительства давно вошедшего в состав Москвы.

Вот такая история про двух Бабушкиных. И теперь, надеемся, всем понятно, почему станция метро «Бабушкинская» имеет такое авиационно-полярное, а не газетно-революционное оформление. А у Михаила Бабушкина есть не только станция метро, но и улица тоже. И называется она – Летчика Бабушкина. Интересно, почему один – Иван, а второй – летчик? Загадка топонимики…

Теперь уж до конца и не понять, почему татары, селившиеся в Москве века примерно с XIV-го, так облюбовали правый берег реки Москвы напротив Кремля. Все исследователи хором пишут, что по линии нынешней Большой Ордынки шла дорога в Золотую Орду. Со временем, уверяет часть путеводителей, там нашли пристанище выходцы из этой самой Орды и из Крыма – название, что ли, грело душу? Другие историки утверждают, что на эту улицу (а может, тогда еще просто дорогу) Иван III взял да и выселил ордынцев, собиравших дань с Московского княжества. Жили они до этого в Кремле, чтоб за князем было сподручней присматривать. Только не слишком уж сильна была Орда после Куликовской битвы, не страшны стали великому князю ордынские сборщики дани – баскаки, вот и выставил он контролеров из Кремля за реку. Так или иначе, татары из Орды, крымские татары, ногайские татары в Замоскворечье обустроились. А там, где они поселились, и поправей, если глядеть на реку, почва была влажная, глинистая, болотистая. «Балчык», – сказали татары, глина, значит, грязь, топь. И оказалось, что такого емкого и точного слова, описывающего хлябь под ногами, в русском языке нет. Так и пристало, только ртом москвича обкаталось: «Балчуг».