Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов - стр. 39
Тут надо ввести поправку на то, что евреи друг друга не убивают даже в припадке большой политической неприязни. На войне, если придётся, – да. В гангстерских разборках – сколько угодно. В «бытовухе» меньше. Существенно меньше. Не до такой степени они жестоковыйный народ. Ну, бланш под глаз поставить, расквасить нос или пенсне с этого носа раскрошить ровным слоем по ближайшей поверхности – это да. Или, скажем прямо, не довести арабского террориста до тюрьмы, из которой его всё равно выпустят болтуны-политики, – бывает. Но чтобы сопернику на выборах пулю в лоб, машину на воздух или нож под ребро – это не еврейское. От чего взаимная неприязнь, плавно переходящая в ненависть, меньше не становится.
Рубят карьеры. Подают в суд. Пишут доносы в налоговую. Травят в прессе – благо то, что в Израиле имеется в виде прессы, в огромной мере левое и ультралевое. И если страна не управляется «социально близкими» – то пропади она пропадом, такая страна. Судя по газете «Гаарец» и её читателям, образованным и состоятельным левакам, во всяком случае. Ну и до кучи есть ещё левое лобби в судах и вообще в юридической системе, включая прокуратуру. В университетах – что обеспечивает бесконечное пополнение министерств и ведомств левыми выпускниками кафедр и факультетов общественных наук. И много где ещё. Поскольку правые во власть впервые попали в этой стране ещё в 1977 году, но левый лагерь отделался тогда лёгким испугом, сохранив всё своё влияние и власть даже в отсутствие парламентского большинства. Умеют люди изворачиваться!
Президенты Израиля – левые все. Кроме Моше Кацава и Реувена Ривлина, которого избрали как раз, когда писалась эта книга. Причём Кацава отрешили от власти и посадили. В прямом смысле слова, в тюрьму. По бредовому обвинению одной из его старых подружек в изнасиловании, имевшем место, по её словам, невесть за сколько лет до того, как она о нём вспомнила. И то ли решила бывшего любовника шантажировать, а потом не смогла вовремя остановиться, то ли приспичило ей ему отомстить за что-то, то ли система её придавила и построила по своим правилам и под свои нужды. А Израиль – страна такая. Там хоть президент, хоть министр, хоть премьер-министр, хоть поп-звезда. Сказали в тюрьму, значит, в тюрьму.
Причём для всех, кто знает, как устроена местная бюрократическая машина и что такое нравы местной бюрократии, вопрос об изнасиловании не стоит в принципе и стоять не может. Sexual harrassmen, оно же сексуальное домогательство, – это не израильская реальность. Точнее, как раз израильская, и даже ежедневная и ежечасная, но никто в здравом уме и твердой памяти по такому поводу не был осуждён. Не США. Хотя Израиль и старается походить на них. Фарс? Ну, кому как. Ведь сел человек. Сидит. И вся его вина на самом деле в том, что нечего стороннику правого лагеря становиться израильским президентом, пока есть кому его оттуда сбросить, уничтожить его реноме, изгадить биографию и посадить в узилище. Для острастки прочих. Чего, вообще-то, особенно никто и не скрывал.
Как следствие израильская левизна и правизна – понятия специфические. Экономика и политика, играющие в мире главную роль для соответствующего позиционирования, тут меняются местами. По крайней мере, частично. Поскольку левые за госсобственность, а правые за свободный рынок и частное предпринимательство, как и везде. Но основные левые – это богачи и верхний уровень среднего класса. «Первый Израиль». Прибрежные жители – потомки основателей государства.