Книга душ - стр. 30

– Вы уверены? – переспросил он. – Я только что со вскрытия, никаких признаков наркомании не было обнаружено.

– И не должно было. Если Одри что и позволяла себе по этой части, то лишь затяжку-другую. Она не от тяжелой жизни попала на улицу, напротив, это был ее осознанный выбор. Одри мне говорила, что когда-нибудь напишет об этом книгу.

– Говорила вам? Когда вы в последний раз ее видели?

– С неделю назад. Во вторник должны были снова встретиться, но она не пришла.

– И вы не стали объявлять ее в розыск?

– С какого перепугу? – рассмеялась Далглиш. – Если каждый раз, когда мой источник не явится на встречу, я буду звонить в полицию, вам работать станет некогда.

Маклин обнаружил, что давно стоит на месте.

– Слушайте, а по какому поводу вы вообще встречались с этой Одри?..

– Карпентер. Ее звали Одри Карпентер. Я собиралась писать о ней очерк для воскресного приложения. Думаю, что еще напишу, хотя, конечно, теперь под другим углом зрения. Можно будет побольше рассказать о ее прошлом. Видите ли, Карпентер – это не ее настоящая фамилия. Так звали ее мать. Одри поменяла фамилию, чтобы скрыться от папаши.

– Это может представлять интерес для расследования? – Маклин неловко попытался вытащить блокнот, уронил его в водосточную канаву и только тогда понял, что все равно вряд ли смог бы что-либо записать.

– Такое имя – Джим Макдугал – вам о чем-нибудь говорит?

– «Бритва» Макдугал?

– Он самый. В свободное от строительства криминальной империи в Глазго время он женился на подружке детства, Дженни Карпентер. Родилась дочка, Вайолет Одри. Ну и похоже, что старине Джиму слишком нравилось держать Одри у себя на коленках, если вы понимаете, о чем я. Пару лет назад она сбежала. И с тех пор жила в сквотах.

– Вот дерьмо! – Маклин принялся тереть лоб свободной рукой. Только криминального авторитета из Глазго в расследовании и не хватало! С другой стороны, здесь просматривался возможный мотив, а идентификация жертвы в любом случае на пользу делу.

– Послушайте, миссис Далглиш, вам надо явиться в управление полиции и дать показания. Любая информация о местонахождении Одри за последнее время может помочь нам найти убийцу.

– Надо – значит надо, но придется подождать до завтра. Мой поезд только что прибыл в Данди.

– В Данди? Что вы там делаете?

– А вот это уже мое дело, инспектор. Но раз уж я дала вам полезную информацию, может, и вы ответите на несколько вопросов?

– Каких именно?

– Следствие ведете вы лично?

Маклин подтвердил, что на данный момент это действительно так.

– Говорят, что почерк убийцы – один в один как у Рождественского маньяка. Это правда?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Мне как минимум нужно знать, кто и что говорит.

– Бросьте, инспектор. Уж вы-то не могли не заметить сходства.

– На данной стадии мы не исключаем никаких возможностей. И стараемся не делать поспешных выводов.

– Значит, вы не исключаете и того, что Рождественский маньяк вернулся? И что, соответственно, это был не Андерсон?

– Вы отрицаете, что похитили и убили Керсти Саммерс, однако полиция обнаружила в вашем подвале улики, свидетельствующие, что ее насильно там удерживали. И что она была там убита.

Он сидит на балконе, глядя вниз, на пожилого человека на скамье подсудимых. Седые волосы обвиняемого выбриты почти наголо, подобно монашеской тонзуре; твидовый костюм элегантно облегает худую фигуру; очки в роговой оправе сидят на самом кончике острого носа; крошечные темные глазки внимательно смотрят на адвоката. Он должен пылать ненавистью к Дональду Андерсону, должен сгорать от еле сдерживаемого желания спрыгнуть с балкона, перескочить через невысокий барьер и голыми руками задушить злодея. Но он не чувствует ничего, кроме бессилия и отчаяния. Он не сможет ее вернуть, и никакой суд не отменит того, что случилось.