Книга душ - стр. 17

Он бродит по улицам, едва отдавая себе в этом отчет, ноги сами несут его по маршруту, знакомому еще с патрульных времен. Размеренный ритм – шарканье кожаных подошв по асфальту – действует как анестетик, помогая приглушить мысли и чувства, готовые вновь нахлынуть при каждой паузе, на каждом углу. Но думать слишком больно, поэтому он идет и идет.

Что привело его сюда? Он и сам не знает. Причина должна быть, но если о ней задуматься, есть риск дать волю и другим мыслям. Лучше просто идти, куда несут ноги. Это букинистический магазин, здесь пахнет пылью, как в библиотеке. Узкие проходы между рядами, над головой нависают полки, уставленные бесчисленными шеренгами слов. Он ведет пальцем по неровным корешкам, продвигаясь к стойке продавца в глубине магазина. Он пришел сюда с определенной целью. Ему нужно что-то сказать продавцу.

За стойкой – никого. Валяются несколько потертых книжек в мягких обложках, каталог раскрыт посередине, видимо, хозяин записывал в него новые поступления, когда его отвлекли. Позади стойки – дверь в небольшой кабинет. Он проходит в дверь, не вполне понимая зачем.

В кабинете тоже никого нет. Пара конторских шкафов, на полке под окном, выходящим в неухоженный дворик за магазином, – ряд книг. Бо́льшую часть кабинета занимает антикварный письменный стол. На столе – ничего, только лампа и большая старинная книга в кожаном переплете.

Заметив книгу, он почему-то вздрагивает. Он что, уже видел ее раньше? Он не знает и не хочет об этом задумываться. Думать слишком больно. Но книга не отпускает, тянет к себе, словно магнит, шепчет на ухо, приглашает открыть себя и начать читать.

Он протягивает руку к книге и в этот миг обращает внимание на закладку. Тонкая полоска ткани, вложенная между плотными пергаментными страницами, свисает с края стола подобно увядшему цветку. Рука сама тянется к закладке, зажимает между пальцами, выдергивает из книги. В тишине дальним-дальним эхом отдается полный гневного разочарования вопль, но он не обращает внимания. Во всем мире существует только эта полоска ткани, оторванная от платья оборка. Коснувшись, он ее узнал.

Он все узнал.

Маклин быстро шел через Северный мост по направлению к Принсес-стрит. Было раннее утро, и сплошной поток автобусов практически перекрыл все остальное движение. Из автобусов в утреннюю мглу вываливалась на тротуар самая первая волна пассажиров. Выдыхая клубы пара в холодный ноябрьский воздух, они не поднимали головы, чтобы случайно не встретиться взглядом с такими же, как и они сами, несчастными.

Интересно, что это такое – нормальная работа с восьми до четырех? Было бы неплохо иметь возможность устроить себе свободный вечерок, встретиться с друзьями. Впрочем, за отдельными исключениями, его друзья тоже были полицейскими, в крайнем случае – работали в тесном контакте с полицией, и в том же режиме.

Сосредоточенно прокладывая дорогу сквозь плотную толчею, он не сразу заметил человека впереди. Однако что-то в его росте и фигуре, в тонком завитке волос на макушке привлекло внимание Маклина. Он не мог сообразить, что именно вызвало острый приступ дискомфорта, а приблизиться не давала толпа. Наконец, сворачивая за угол отеля «Балморал», человек повернулся в профиль, и сердце Маклина пропустило один удар.