Книга Балтиморов - стр. 34
– Не за что. Меня зовут Вуди.
– А откуда ты знаешь, кто я такой?
– У твоего отца в кабинете, куда ни плюнь, твоя физиономия.
– Ты знаешь папу?
– Он меня пару раз вытаскивал из дерьма…
– Не надо говорить “дерьмо”.
Вуди улыбнулся:
– Ты точно сын мистера Гольдмана.
– А откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Слышал, как твои родители про тебя говорили, у твоего отца в кабинете.
– Родители? Ты знаком с моими родителями?
– Знаком я с твоим отцом, я же сказал. Он меня устроил работать у садовника Бунса. Я чистил газоны и увидел, как ты бежишь, а за тобой этот толстяк. Ну а я знаю, что к тебе в школе пристают, потому что когда я был на днях у твоего отца в кабинете, пришла твоя мать – она, кстати, страх какая красотка, – и…
– Фу, гадость! Не говори так про мою маму!
– Ой, ну ладно, короче, твоя мать пришла к отцу в контору и сказала, что за тебя волнуется, потому что в школе все хотят свернуть тебе шею. В общем, хорошо, что этот жиртрест стал тебя лупить, так я смог за тебя заступиться, потому что твой отец за меня заступался.
– Ничего не понял. Папа почему за тебя заступался?
– У меня были неприятности из-за драк, а он мне каждый раз помогал.
– Из-за драк?
– Ну да, я вечно дерусь.
– А меня ты можешь научить драться? – спросил Гиллель. – Сколько надо времени, чтобы я стал таким же сильным, как ты?
Вуди поморщился:
– Ну, в драке от тебя, похоже, толку мало. То есть я бы сказал, что тебе, наверно, всю жизнь придется учиться. Но я могу провожать тебя в школу. Тогда никто к тебе приставать не будет.
– Ты правда так сделаешь?
– Само собой.
С того дня как Гиллель встретил Вуди, его школьные неприятности прекратились раз и навсегда. Каждое утро, выйдя из дому, он видел Вуди на остановке школьного автобуса. Они садились в него вдвоем, и Вуди, смешавшись с толпой учеников, доводил его почти до класса. Хряк держался на почтительном расстоянии. Связываться с Вуди у него охоты не было.
После уроков Вуди снова ждал его. Они шли вдвоем на баскетбольную площадку и играли несколько бешеных матчей, а потом Вуди провожал его до дому:
– Мне надо торопиться, Бунс считает, что я подрезаю растения у твоих соседей. Если он меня с тобой увидит, мне конец.
– Как это ты умудряешься все время быть тут? – спрашивал Гиллель. – Ты не ходишь в школу?
– Хожу, просто уроки раньше кончаются. Успеваю сюда приехать.
– А где ты живешь?
– В интернате, в Восточных кварталах.
– У тебя нет родителей?
– Маме было некогда со мной заниматься.
– А папе?
– Он живет в Юте. У него другая жена. Он очень занят.
Подойдя к дому Гольдманов, Вуди прощался с Гиллелем и уходил. Гиллель всегда предлагал ему остаться поужинать.
– Не могу, – каждый раз отвечал Вуди.
– Почему?
– Мне надо работать с Бунсом.
– Тогда приходи, когда закончишь, и поужинай с нами, – настаивал Гиллель.
– Нет. Я стесняюсь.
– Кого ты стесняешься?
– Родителей. То есть не твоих родителей, я хочу сказать. Вообще взрослых.
– Мои вообще-то крутые.
– Да знаю.
– Вуди, почему ты меня защищаешь?
– Я тебя не защищаю. Мне просто очень нравится с тобой быть.
– А по-моему, ты меня защищаешь.
– Значит, ты тоже меня защищаешь.
– Как, от чего? Меня же от земли не видно.
– Ты меня защищаешь, чтобы я не был совсем один.
Так возвращение долга дяде Солу переросло в нерушимую дружбу между Вуди и Гиллелем. Вуди каждый день приезжал в Оук-Парк. На неделе он играл роль телохранителя, по субботам Гиллель работал с ним у Бунса, а по воскресеньям они проводили целый день в сквере или на баскетбольной площадке. На рассвете Вуди занимал свой пост на тротуаре, в сумерках, на холоде, и ждал Гиллеля.