Книга 2. Хладный холларг - стр. 61
– То ли еще будет! – вздохнул Варогон. – Порой ум нужен, а не только моя смекалка. Хитер я, но не умен. Про то знаю. Ум у тебя есть. Видно. Только трус ты…
– Нет… не говори… как ты смеешь!.. – Холкун вяло защищался и ойкнул, когда огромная рука Варогона схватила его за шиворот, встряхнула и притянула к лицу воина.
– Не знаю, что вы там торгаши делите, – зашипел он. – Но я нанялся к тебе защищать от разбойников, а они ноне армиями ходят. Непривычно так ходят. Не ходят так разбоем, понял, – затряс брезд торговца. – Не услышал ты главного. Ждали нас здесь. Знали про нас. Не понял? Давно ли знаешь Желтого Быка? Во-о-о, не знаешь! А он тебя хорошо знает. Откуда это? – Он отпустил Каума. Холкун отшатнулся, упал на спину, поднялся и, закрыв рот рукой, чтобы не закричать, пошел прочь. Шел, куда глаза глядят.
– Кто идет? – остановил его часовой.
– Я, – пискнул он. – Каум…
– Зачем туда-то, хол. Опасно там.
– Оставь… оставь… – Быстросчета шатало. Он шел прочь от каравана, зажимая обеими руками рот, готовый изрыгнуть дикий крик. Пройдя с сотню шагов, он упал на колени, зажал голову между руками и повалился лбом в землю. – Боги, Владыка, уберегите… – шептал он как заведенный. Только теперь он окончательно осознал, что вместо того, чтобы с караваном уйти от политических игр трех торговых гильдий: Аснара, Линула и Мириула, он, приняв в караван капиталы Аснара, включил себя в передовые ряды его сторонников и завел сам себя в самую гущу схватки.
***
– Я не хочу вам врать или что-то скрывать от вас, конублы. То, что скажу вам, будет наше и только наше. Никому не говорите о моих словах.
Целый день пути, проведенный в покачивании на спине грухха; жаркое прибрежное солнце, нещадно пекшее с небес; пустынная дорога, по которой мерно двигались животные и олюди, – все это позволило Кауму основательно поразмыслить над тем, что произошло вчера и что, как он понял, намечается в ближайшем будущем.
Его раздумья все чаще и чаще сводились к игре, которую очень любят холкунские мальчишки. Она называется неровность и камешки. Смысл ее заключется в том, чтобы при помощи специально сделанных округлых камешков первым обогнуть по кругу площадку, сплошь усеянную препятствия и неровностями. Камешки катали ногтем среднего пальца так, чтобы они использовали неровности в свою пользу. Нужно было сбить с пути соперников, – лучше всего оттолкнуть их в глубокий угол – не дать сбиться с пути самому, и прогнать шарик несколько кругов. Всякий последующий круг шарик увеличивался в размерах, и его было сложнее сбить другими шариками, меньшими по величине и весу.
Быстросчету казалось, что он самый маленький шарик. Теперь он это понял, хотя до вчерашнего дня мнил себя хотя бы вторым по величине с конца. Всего типов шариков было пять. Так вот он был вторым с конца, а против него выставили сразу два шара пятого типа. Как с ними биться, он понятия не имел. Привкус поражения, которое он ощутил вчера – горечь страха вперемешку с унизительной кислотой вынужденного смирения – Каум никогда не забудет этого. Он ощущал ее до сих пор на кончике языка. Иной раз он водил им по небу, чтобы напомнить себе. Это было невыносимо.
Варогон изредка подъезжал к нему и внимательно на него смотрел.
В первые два раза его подъезжания, Кауму вдруг так сильно захотелось крикнуть ему «Что смотришь? Я уеду! Уеду! Не смотри!!!», но он переборол свое желание, переходящее в панику, стискивал зубы и молчал.