Книга 2. Хладный холларг - стр. 14
Кровь и внутренности посыпались сверху на колдунью и Рана. Они плотнее вжались в дерево, и Ран ощутил, как хласиту трясет от страха. Неожиданно, прямо перед ним упали перегрызенные ноги, одетые в сапоги Бора. С отвращением Ран оттолкнул их от себя.
Лес взорвался еще несколькими рыками, и на каменного воина набросились уже четыре зверя. Он схватил двух из них и приложил о землю; еще одного растер между руками, а четвертого разорвал на две части.
Тут же лес породил восемь чудовищ.
Покончив с ними, каменный воин добродушно рассмеялся.
– Чернец, – загрохотал его голос, словно бы камнепад обрушился со склона, – и этим ты хочешь победить Двадеда.
Лес наполнился тишиной.
– Двадед? – заговорил лес. – Ты, Двадед? Кугун пожрал тебя в незапамятные времена.
– Даже Кугуну я не по зубам.
– Ха-ха-ха! – захохотал лес. – Ты все так же заносчив.
– А ты так же глуп.
– Отдай мне мальчишку.
– Забери, если сможешь.
– Кугун желает видеть его.
– Пусть придет сам и посмотрит.
– Ты поплатишься за противление воле богов.
– Боги Владии сказали мне, что мальчишка им не нужен. Каким богам служишь ты?
Лес замолк.
– Чернец, не считай меня глупее себя. Я знаю более твоего. Не думай, что сможешь обмануть меня. Ты предал своих богов. Чего молчишь?
Но лес более не отвечал.
Каменный великан обернулся к колдунье и холкуну.
– Как я и сказал, он должен уйти, – проговорил каменный воин. – Навсегда.
– А-а-а! – донеслось из деревни.
– Ар-р-р! – зарычал воин, и бросился на звук. – Изгони ее из коня, и отдай ему. Пусть скачет прочь! – закричал он издалека.
Людис поднялась на ноги, с ужасом оглядывая место побоища, заваленное внутренностями и частями тел чудовищ. Она подошла к коню, приложила руку к его боку и тихо запела.
Конь, понуро стоявший подле дерева, вздрогнул, повел ушами, а после начал икать. Он икал со все большей силой до тех пор, пока его не вывернуло. Из его рта вывалилась черная палочка. Она превратилась в червя и попыталась скрыться в земле, но колдунья подхватила ее и прихлопнула между ладонями. Получившийся порошок она ссыпала в мешочек у себя на поясе.
Ран сел на коня, помог колдунье взобраться и сесть позади него, и помчался прочь.
– Правь к Вороному корню, – шепнула хласита.
Конь скакал в лесные дебри, а Ран плакал навзрыд. Колдунья прижалась к нему и ласкала его, пытаясь успокоить.
Их встретили все три сестры. Они тут же бросились к Рану, но мать отогнала их. Она ввела юношу в дом.
– Переночуешь здесь, а поутру уйдешь от нас.
Всю ночь Ран метался на постели, бредя. Он плакал и вскрикивал, словно его били плетью. Миса сидела подле, целовала и плакала, глядя на его страдания.
Рано утром его разбудила Людис. Она стояла с двумя чашами в руках. Ран отпил из первой чаши, и у него заметно прибавилось сил. Вторую чашу колдунья подала не сразу.
– Ты уйдешь отсюда, и никогда не увидишь нас, но и мы больше никогда не покинем это место. Мои дочери будут здесь вечно. Старость придет за ними сюда. Этой ночью Владия погибла. Она умерла вместе с Двадедом. Сегодня белое око Владыки узрит падение Великого боора в Деснице Владыки. Тьма опускается на Владию на долгие зимы. Ты состаришься и умрешь под этой тьмой. Умрешь так же, как они умрут, – колдунья указала глазами на дочерей, смиренно толпившихся в дверях. – Нет нам хода из этой тьмы. Мы же с тобой увидимся еще только раз, а после никогда уж. Их же ты видишь последний раз.