Ключик - стр. 112

– А я говорил, что ты хреново выглядишь! – как сквозь пелену донесся голос Кироса, а к мучениям физическим добавился еще и удушливый стыд.

– Уходите! – прерывисто выдавила из себя Эмма.

– Да счас! – фыркнул Кирос. – Думаешь, мы никогда блюющих девушек не видали.

– Джимми, скажи мне, что с тобой? – Сеймас прижался к ней сзади, удерживая ее, и Эмма ощущала его резкое от беспокойства дыхание между своих лопаток.

– Ну, пожалуйста! – заскулила она, давясь тошнотой и стыдом. – Оставьте меня одну.

– Забудь! – жестко сказал Сейм.

– Командир, давай я в санчасть метнусь? – спросил Кир, тоже игнорируя просьбу Эммы.

– Нет! – рявкнул лейтенант. – Вот как раз с этим погоди. Джимми, я сейчас тебя в комнату отнесу. Ты как?

Девушка, смирившись с тем, что наедине с собственной болью и унижением ее не оставят, прислушалась к своему трясущемуся и покрытому испариной телу. Похоже, что в желудке ничего не осталось, и там наступило затишье.

– Я сама пойду! – Она выпрямилась, но в голове поплыло, и она вынуждена была снова привалиться к Сейму.

– Да ты чего дергаешься-то? – Кирос чем-то вытер ее потное лицо.

– Я не хочу, чтобы вы видели. Мне стыдно! – призналась Эмма, закрывая глаза, перед которыми все бешено вращалось.

– А мне не стыдно было, когда я голышом перед тобой светился? – возразил Сейм.– Ничего, стерпел, и ты потерпишь.

Лейтенант развернул девушку к себе и поднял на руки. Быстрым шагом он двинулся к зданию казармы. Эмма смотрела снизу на мужчину и видела, как гневно прищурены его глаза, и челюсти сжаты так, что желваки выпирали, придавая еще большей жесткости резким чертам его лица. На мощной шее и посреди лба бешено пульсировали вздутые вены. Но при этом руки, способные крушить все вокруг, держали с поразительной бережностью и нежностью. Даря не только помощь и опору. Наполняя ее чувством безопасности и уверенности в том, что он будет рядом. Такой, что, однажды родившись и напитавшись настоящим доверием, не покидает уже никогда. Все это вместе дарит бесценное знание – сильнее разума и логики, не поддающееся осмыслению. Знание о том, что именно этот человек – единственный, рожденный только для тебя. Тело было словно ватным, разум – будто пьяным и не способным удержать глупый язык неподвижным.

– Если бы у меня был шанс провести с кем-то всю мою жизнь, я бы выбрала только тебя, – пробормотала девушка и, протянув дрожащую руку, провела по плотно сжатым губам Сейма.

Головокружение делало все каким-то нереальным, и говорить подобное было легко и не стыдно.

Черты лица мужчины чуть смягчились, и он сдержанно улыбнулся Эмме.

– Это радует. Потому что ты и так проведешь только со мной всю свою жизнь. И никакого выбора у тебя нет, и никогда не было. Ты моя, Джимми. Моей навсегда и останешься, – ответил Сейм и поймал пальцы Эммы губами.

– Да чтоб я сдох! – пробормотал рядом Кирос.

20. ГЛАВА 19

Сеймас внес Джимми в ее отсек и уложил на постель. Девушка выглядела слабой и отрешенной от всего происходящего. Так, словно физическая слабость отобрала у нее способность испытывать эмоции. После неожиданной вспышки откровения это было особенно отчетливо. И хотя слова Джимми о том, что она выбрала бы его, будь у нее возможность, захлестнули и самого Сейма, и его монстра настоящим ликованием, мужчина понимал, что торжествовать пока нет причин. Во-первых, Джимми в этот момент сложно было назвать на сто процентов адекватной. А во-вторых, существовало еще столько обстоятельств и препятствий, которые нужно преодолеть, чтобы иметь возможность просто счастливо и облегченно улыбаться от подобных слов любимой женщины. Право радоваться и радовать Джимми еще нужно было отвоевать, неважно какими средствами. И его интуиция подсказывала, что это странное недомогание Джимми словно запустило обратный отсчет оставшегося у них времени, за которое Сейму нужно решить, как же все-таки быть.