Ключи Трёх миров - стр. 49
Ещё хуже было осознавать, насколько безнадёжно глубоко он не принадлежит новой реальности. Тихая многотысячелетняя жизнь в уединении на горе Шэньчжиянь в качестве слепца и совершенствующегося, озабоченного вторым вознесением, совсем не походила на существование хозяина Юньци.
Да, он не мог назвать эту суету полноценной жизнью. Так как жизнь для него — беспрестанное погружение внутрь собственного сердца и контроль всех желаний.
Единственная радость нынешнего положения — всё изменилось в лучшую сторону. Пусть он не спас брата, отдав осколок Ока Бога достойной небесной деве, способной пожертвовать чем-то ценным ради других: бывший Бог судьбы по-прежнему оставался в изгнании — Чэнь Чжэкай занял место Чэнь Синьюэ на правах его помощника. Но зато удалось предотвратить бесконечное кровопролитие на Девяти Сферах.
Сейчас в Небесном городе царил покой, как и подобает в мире бессмертных. Но Чэнь Чжэкай не обманывался внешней гармонией. Под красивой обёрткой из приветливых улыбок, тихой речи и невинно-белого лунного шёлка скрывалась гниль. Она никуда не делась, просто притаилась в тени. Как холодная инь, вечно противостоящая солнечной энергии ян.
В этой реальности он не обнаружил важную фигуру, ответственную в далёком будущем за многие преступления. Не было Цай Чжэаня — небожителя, обманом занявшего место хозяина дворца Юньци. Коварного бессмертного, в прямом смысле приложившего руку к потере лица Чэнь Синьюэ. Из-за него брат подвергся обвинениям в безумии и претерпел позорное изгнание в мир смертных.
Чэнь Чжэкаю становилось больно всякий раз, когда вспоминал об этом. Однако искать брата среди людей он не спешил. На небесах остался ещё один предатель — дядя Нефритового императора, уважаемый Юй Цзымин. Как глубоководная рыбина, тот избежал острого крючка и сетей, опустившись на самое дно. Небесный государь позволил улизнуть тому, кто готов покуситься на его изначальный дух и высокий небесный трон.
Разве это решение не ошибочно?
Слабость Нефритового императора — вот то, что не позволяло Чэнь Чжэкаю чувствовать себя в безопасности. Если правитель мягок в принимаемых решениях и благосклонен к родственникам, закрывая глаза на все их грехи, пользы от такого правления ожидать не приходится.
А ещё в последние дни его тревожило стойкое предчувствие беды. Как затворник, проведший тысячелетия рядом с Оком Бога, Чэнь Чжэкай знал: время во многом похоже на красную нить судьбы, связывающую родственные души. Такая нить не может разорваться, лишь запутаться, затрудняя сближение. Так точно и время — словно полноводная река, оно устремляется к старому руслу, стоит плотине ослабнуть.
Чэнь Чжэкай не представлял себе настолько прочных плотин в Трёх мирах, что способны удержать время. Когда он отдавал осколок артефакта в руки Ань Син, тогда носящей имя Люй Инчжэнь, Владыки-стража и хозяйки дворца Дафэн, он уже знал — её жертва будет принята небесами, но обуздать время никому не под силу.
Он, считающий себя одним из самых благородных бессмертных Небесного города, если не солгал напрямую, то утаил правду, что можно приравнять к злонамеренной лжи.
Вина за то необходимое, но по своей сути постыдное решение, лежала до сих пор на сердце, чернила душу, угнетала изначальный дух! Три Чистых не уничтожили его в будущем вместе с горой Шэньчжиянь и Девятью Сферами, но и не одарили желанным вознесением на Саньцин.