Ключи Трёх миров - стр. 19

Бог войны выпивал с каждым, в отличие от Ань Син — она лишь разливала хмельной напиток, выказывая уважение пришедшим во дворец Гуанхуэй. Сюэ Цзян мысленно позавидовал выносливости Хун Сянъюня. Это же какими духовными силами нужно обладать, чтобы так успешно подавлять в крови пьянящий хмель от стольких опустошённых кувшинов?

Он незаметно приблизился к одному из столов, у которого стояли супруги, и, встретившись глазами с Ань Син, задорно подмигнул своей подруге, что не ускользнуло от внимания Бога войны. Чаша из темно-зелёного нефрита, до краёв наполненная сливовым вином, незамедлительно оказалась у него в руках.

Взгляд молодого супруга, прожившего на Девяти Сферах несколько тысяч лет, казался обжигающим. Сюэ Цзян низко поклонился, держа поданную чашу перед собой. Наверное, ему стоило промолчать? Но озорной нрав привычно вырвался на свободу.

— Желаю Богу войны и прекрасной Ань Син счастья! — как можно радостнее выпалил он, осушил чашу в один глоток и показал всем, что та пуста.

Почти сразу ему на плечо опустилась тяжёлая рука, а над ухом прозвучал строгий отцовский голос:

— Цзян-эр, как смеешь говорить такое главе своего клана?

— Отец…

— Маленький негодник! — жёсткая ладонь безо всякого стеснения наградила его увесистой затрещиной. — Сейчас же попроси прощения!

Сюэ Цзян прекрасно осознавал: сказанное им можно истолковать, как оскорбление семьи Ань. Ведь похвалив красоту подруги, он словно намекал, что уже видел её без вуали. Однако врождённая гордость не позволяла признать ошибку. Он упрямо сопел носом и… молчал.

Ань Син звонко рассмеялась и, налив ему вина, предложила:

— Просто выпей вторую чашу в наказание, сяо Сюэ!

— За тебя Ань Син! Пусть небеса благословят ваш брачный союз.

Эта чаша оказалась лишней. Перед глазами всё поплыло, и Сюэ Цзян позволил отцу увести себя к столу, занятому членами семьи Сюэ. Родитель ещё долго ворчал, а он, слушая того вполуха, с мрачным видом наблюдал, как пара в красных одеждах старательно обходит стол за столом.

Потом Сюэ Цзян отвлёкся на прислужницу, а когда поискал глазами Бога войны и Ань Син, тех уже не было во дворе. Он попытался встать, но отец резко дёрнул за рукав ханьфу, усаживая на место.

— Куда? Мало мне сегодня твоего «поздравления»? — сердито поинтересовался строгий родитель.

— Но… Ань Син…

— Ань Син, Ань Син… Неужели к ней собрался? В покои новобрачных? Забудь! Нет у тебя больше подруги. Теперь она супруга Бога войны. И если заденешь его ещё раз своим гнилым языком, лишишься изначального духа! Я и глазом моргнуть не успею. Веришь?

— Зачем говоришь такое, отец?

— Вот отдам тебя в услужение Богу войны, чтобы научился уважать старших…

— Отдай! — с вызовом бросил Сюэ Цзян и отхлебнул вино прямо из кувшина.

Дело не в том, что Ань Син уединилась с мужем. Сюэ Цзян осознавал границы дозволенного. Его подруга теперь принадлежала другому мужчине, а у него больше нет права бегать с нею по погребам генерала Ань. И часами напролёт сплетничать о стариках Небесного города тоже не получится.

Он дерзил сейчас потому, что терпеть не мог раздражающе навязчивые нравоучения. Не потеря родственной души, а именно они больше всего злили в этот удушливо-тёплый вечер! Маленький тигр всё равно остаётся вольным зверем. Его невозможно обрадовать клеткой или намордником. Но отец назойливо пытался ограничить свободу. Так кто тогда виноват, что сын резок в словах и непочтителен в поступках?