Ключи Трёх миров - стр. 14
Шучэн устала от долгих молитв. Потихоньку ускользнув от отца и служанок, она забралась в сад правителя, считающийся самым роскошным в столице. Весна тогда выдалась ранней — сад благоухал сливами мэй, но её привлекли ни цветущие деревья, воспеваемые поэтами, а огромный камень. Чёрный, как древесный уголь, он возвышался над зелёной травой, всем своим видом зовя любопытную гостью к себе.
Недолго думая, Шучэн вскарабкалась на самую верхушку, приникла телом к тёмному каменному боку и принялась разглядывать окрестности.
С камня открывался вид на реку Лошуй и широкий мост, напоминавший муравьиную тропу — красиво одетые люди спешили в столицу, привлечённые церемоний. Считалось большой удачей принести жертвы у столичных алтарей, призывая тем самым благословение предков на проснувшуюся землю.
Понаблюдав некоторое время за мостом через Лошуй, Шучэн повертела головой, выискивая что-то более интересное. На глаза ей попался мальчик в светлом ханьфу, тоже оказавшийся в саду без слуг. Он шёл по мощёной белым камнем тропинке, чинно сложив руки за спиной.
Каков гусь, а? Совсем как взрослый! Шучэн насмешливо прыснула, прикрывшись ладошкой. И была незамедлительно наказана небесами — гладкая подошва цзюй соскользнула с выступа. Не найдя опоры, правая нога провалилась вниз.
[цзюй — туфли с острыми носками, богато расшитые или украшенные камнями]
А поскольку Шучэн была слаба телом с рождения, удержаться на чёрном камне не удалось — она с размаху плюхнулась на садовую траву, словно глупая белка, и испуганно вытаращила глаза. Мальчик в светлом ханьфу оказался совсем рядом. Он снисходительно улыбнулся и протянул руку.
И тут Шучэн не вытерпела — зарыдала в голос, растирая горькие слёзы по щекам. Зад нещадно пекло. Именно ягодицы соприкоснулись с землёй первыми. От сильного удара не спасла даже меховая накидка. А ещё она заметила, что подол новенького шёлкового платья порвался сразу в двух местах.
— Не плачь, — чужая ладонь мягко погладила её по голове. — Возьми! Это тебе.
Шучэн оторвала мокрые пальцы от лица и недоверчиво посмотрела на качающийся перед самым носом браслет. Цзиньбэй… пять штук белоснежных морских раковин с золотистыми полосками на боку, собранных на такой же красивый ярко-жёлтый шёлковый шнур.
Она хоть и маленькая, но способна понять — подарок очень дорогой. Ведь за пятьдесят цзиньбэй на столичном рынке можно купить молодую рабыню. Так говорили слуги, наполнявшие вчера ванну для матери.
[цзиньбэй (jīnbèi): 1) золото и раковины (каури); 2) деньги, богатство, капитал]
Шучэн отрицательно мотнула головой и отползла назад.
— Глупенькая! — рассмеялся мальчик. — Это защитный амулет. Он будет беречь тебя в будущем. Если я сам даю, значит можно взять.
Сказав это, он насильно вложил цзиньбэй на золотом шнуре в ладонь Шучэн, ещё раз коснулся её макушки тем же покровительственным жестом и… ушёл, величественно сложив руки за спиной.
Повозка резко подскочила на камне, заставив Шучэн открыть глаза. Она в удивлении провела пальцем по мокрой щеке. Неужели плакала во сне? Какой позор! К счастью, Тун дремала, пристроившись на коврике у её ног.
Шучэн осторожно коснулась браслета из цзиньбэй, спрятанного под широким рукавом платья. Его следовало давно выбросить. Но она не могла… Ракушки служили напоминанием об одном из самых светлых дней её детства. А таких было слишком мало, чтобы пренебрегать памятью о прошлом.