Ключи от счастья - стр. 9
«У Иллария отличный вкус, – отметил Ладин про себя. – Даже дышится чаще».
Редкая красавица. Огромные глаза, манящие губы, шелковые волосы, мило вздернутый нос, легкий румянец на щеках, миниатюрная, хрупкая фигурка и, что странно, никаких татуировок. Она извинилась за опоздание Илы и предложила начать без нее. У этой женщины и голос был великолепный: нежный, бархатный, обволакивающий. Виленвиец поймал себя на мысли, что она слишком хороша для Иллария, правду говоря, действительно немного напоминающего вепря.
Ладин вдруг вспомнил свою супругу, Натану, тоже красавицу, но совсем другую. Красота ее настолько яркая, что кажется воинственной, агрессивной, мимо не пройдешь. Глоса же, напротив, больше напоминает цветок, настолько нежный, что хочется спрятать от невзгод.
Принесли завтрак, разговор за столом потек в привычном русле пустой застольной болтовни. Ладин, как и должно иностранному наемнику конунга, в беседе почти не участвовал, больше кивал и улыбался. Когда подавали десерт, в столовую кто-то вошел. Сын Хозяев Еруды не видел кто, он сидел спиной ко входу, но судя по тому, как ученически выпрямился Солак, склоняя голову в немом приветствии, это была она.
Вновь прибывшая обошла стол и уселась напротив. Ладин поднял глаза, чтобы рассмотреть ее – и остолбенел. Сердце забилось как бешеное, язык прилип к небу. Напротив сидела ожившая статуя покровительницы домашнего очага. Он видел множество скульптур этой богини, даже помогал создавать изваяние для нового святилища в Еруде, но кто бы мог подумать, что существует вполне реальная женщина, столь схожая с древними изображениями.
Невысокая, с фигурой, напоминающей песочные часы, и огромной копной длинных светлых кудряшек, сестра конунга вряд ли могла составить конкуренцию своей невестке, но жаловаться на внешность Иле не приходилось. Был в ней только один изъян – глаза. Немного раскосые, широко распахнутые, обрамленные пухом светлых ресниц, они были разного цвета. Правый – темно-зеленый, совсем как у брата, а левый – синий, оттенка моря в погожий день. В общем, все у нее было точь-в-точь как в виленвийских легендах. Согласно им, покровительница домашнего очага кормила врагов собственноручно приготовленными блюдами, и все бы ничего, но, подмигивая синим глазом, она вынимала из мужчин, испробовавших ее стряпни, душу, а зеленым – сердце. У женщин она ничего не брала, потому что для них не готовила.
Ладин посмотрел на руки Илы. Удивительно! На ней было платье с рукавами, закрывающими запястье, так что удалось рассмотреть лишь узор, спускающийся к пальцам.
Он вспомнил мастерскую резчика Кадара, куда в детстве частенько бегал после занятий мечом, вспомнил, как тот вырезал лицо покровительницы домашнего очага, а ему, четырнадцатилетнему мальчишке, доверили сделать подол юбки и ноги. Вечная странница, как и все остальные виленвийские боги, не носила обуви. Ладин подозревал, она и панталон не надевала, и они с мастером даже как-то обсудили этот вопрос.
Статуи богов всегда вырезали из цельного дерева и, в силу размеров, работа была утомительная. Ладин поинтересовался у Кадара, отчего боги всегда изображаются одинаково. Тот подумал немного и ответил: «Все просто, мальчик мой, для того, чтобы мы смогли узнать их, когда они решат почтить нас своим присутствием. Потому что они придут тогда, когда действительно понадобится помощь».