Ключи от счастья - стр. 24
Они нашли ее в Тору, недалеко от границы, к югу от виленвийско-торейской линии фронта. Ее охранял небольшой отряд, человек пятнадцать. Кранцы напали на лагерь, но двум торейцам удалось уйти, прихватив Илларию с собой. Их нагнали полдня спустя. Опоздали. Ила никогда не рассказывала, что именно произошло за это время, но пришедшие на помощь мужчины застали ее снимающей кожу с одного из торейцев. Его напарник лежал неподалеку, из его глаза торчал стилет из тех, что обычно прячут в рукаве. Ила смотрела ничего не видящим взглядом и привычно работала руками: нож ловко поддевал кожу, и она уверенными движениями отрезала тонкую полоску. Кровь бежала ручейком, и Ила время от времени вытирала руки о штаны торейца. Судя по всему, мужчина не мучился, он умер раньше. Перед тем как снять кожу, Иллария пять или шесть раз ударила его ножом в живот и под ребра. Она не плакала, хотя любой, кто увидел ее в тот момент, содрогнулся – левая рука, бок, часть спины и бедра Илы были покрыты пузырями от ожога. Позже выяснилось, когда она ударила стилетом одного из торейцев, тот выронил нож и, вооружившись им, Ила попыталась бежать. Второй тореец почти сразу нагнал ее. Завязалась потасовка. Она пырнула мужчину ножом под ребра, он уронил ее в костер и навалился всем телом. Иллария вонзила нож еще раз, но выбраться из-под мужчины удалось не сразу. Даже когда он умер, он продолжал удерживать ее в огне еще некоторое время.
Кто-то из мужчин подошел к ней и осторожно забрал нож. Иллария посмотрела мимо него и сказала извиняющимся тоном: «Они хотели свиные отбивные, а я подумала, что мне нужны туфли из торейской кожи».
Они отвезли Илу домой. Поправлялась она быстро, возраст и здоровье делали свое дело, но совсем без следов не обошлось. На руке у женщины осталось несколько шрамов, а спина, бок и бедро и вовсе выглядели жутко.
Ладин свернул послание и разорвал его на мелкие кусочки. Если дело только в следах от ожогов, то сегодняшнюю ночь она проведет с ним. Шрамы на теле – еще не самое страшное, хуже, когда есть шрамы на душе.
Когда виленвиец присоединился к празднику, уже начались танцы. Солак рассказывал, что его невесте придется несладко. В отсутствие Иллария именно сестре следовало показывать силу и здоровье клана конунга, это значило, что ей придется оттанцевать все танцы до костров без перерыва. Сын Хозяев Еруды вышел на площадь. Солнце еще баловало теплыми лучами, пахло прелыми осенними листьями и пивом. Заезжие музыканты играли задорную, озорную мелодию, а Ила и Солак, окруженные толпой зевак, отчаянно отплясывали первый танец. Танцевали они слаженно, будто и впрямь жених и невеста. Огненнолисый аккуратно сжимал руку женщины, незаметно направляя ее. Ила, в свою очередь, не спускала глаз с партнера. Какой великолепной парой они были! Молодые, разрумянившиеся, с горящими глазами, они напоминали хищников на охоте: движения их были точны, легки и проворны.
На следующий танец к ним присоединилось еще несколько пар. Ладину отчаянно захотелось потанцевать с Илой, но выяснилось, что таких же желающих пруд пруди, и виленвиец безропотно занял свое место в очереди. Вся площадь танцевала, когда, наконец, он дождался танца с сестрой конунга. Для нее, казалось, ничего не изменилось, только теперь она смотрела в глаза подопечному, но он точно знал, что сегодня ее не отпустит. Они потанцевали немного, и виленвиец уступил свое место другому, заручившись обещанием, что последний танец будет его. К радости мужчины, ближе к вечеру поток желающих иссяк, и он заполучил даже больше. На этот раз они танцевали до самого заката. Ладин думал, что за время войны забыл, как это делается, но нет, уменье никуда не пропало. Хотелось увести несостоявшуюся любовницу с площади, но он послушно продолжал танцевать.