Ключи от ландышей - стр. 4
Спускаюсь по лестнице, которая услужливо поворачивается во двор, чтобы никто не видел, как я выхожу, метель так же услужливо заметает мои следы, – никто не найдет…
Все еще прячу за пазухой драгоценную книгу.
Направляюсь к особняку убитого, слуга почтительно склоняется передо мной. Ухожу в залы с книжной коллекцией, чувствую, как пылают щеки. Слуги отступают, слуги понимают, я не хочу никого посвящать в таинства моей коллекции…
Ставни все еще закрыты – это хорошо, и свет тоже все еще горит, это тоже хорошо.
И хорошо, что никто не видит, что я делаю.
Ломаю книгу.
Сначала твердый слой. Потом первый тонкий слой. Второй. На третьем слое уже вижу это… это…
Р – редиска.
О – ослик.
З – заяц.
А – арбуз.
Потом пустота.
Потом —
И – иголка.
Снова пустота.
Потом —
К – капуста.
Р – редиска.
Е – ежевика.
С – слон.
Т – таракан.
Роза, – беззвучно говорю я, – роза. И крест.
Разбираю дальше.
Д – дом.
Е – ежевика.
Й – йод.
С – слон.
Т – таракан.
В – ворона.
У – улитка.
Ю – юла.
Щ – щегол.
И – иголка…
Раньше еще потихоньку держал перед собой листок с пояснениями, теперь уже не надо, теперь по памяти, знак за знаком. Почему-то боюсь таскать этот листок с собой, даром, что они висят в каждой лавочке, лежат на лотках уличных торговцев, купите картинки, детям будет радость…
И все-таки я боюсь, что если эти картинки найдут у меня, – что-то заподозрят…
Что-то…
…чего я жду, на что я до сих пор надеюсь, что кто-то посмотрит на картинки, кто-то догадается сказать, как я, не арбуз, а – А…
Пустота от Ханны
Ханна всегда украшает свой собственный труп цветами.
Откуда она их только берет.
Здесь.
Где не только цветов, травинки дохленькой не сыщешь.
Но то мы не сыщем.
А то Ханна.
Всегда, когда проходим мимо собственных останков, там уже толком и понять нельзя, чьи это останки были, я свой труп только по самодельному браслету узнал, хотя не оставляет мыслишка, что мог я этот браслет кому-то передать, подарить, а может, и украл его кто. А вот Ханна себя узнала по крестику на груди, и я её даже не переубеждал, что крестик такой может быть на ком угодно, пусть думает, что это она.
Ханна украшает свой труп цветами.
Еще додумалась принести запыленное одеяло, укрыть наши тела – мое, свое, и еще двух парней, я так и не понял, то ли они были с нами, то ли случайно оказались рядом.
Ходим по разрушенному городу, сами не знаем, зачем.
Каждый раз возвращаемся, каждый раз пытаемся что-то изменить, исправить, уже с нашей подачи сколько мирных договоров подписано – все без толку, каждый раз снова приходим в мертвый город.
Ханна украшает свой труп цветами.
Ищем – сами не знаем, что.
Находим календари, смотрим на дату – двадцать восьмое августа, видимо, тогда все и случилось, я еще неумело шучу, что школьникам повезло, учебный год не начался – шутка получается какая-то вялая, беспомощно повисает в воздухе.
Замеряем уровень радиации, сами не знаем, зачем.
Ищем хоть одно разрушенное здание, хоть какую-то поломку в городе – нет, ничего, только обветшавшие от времени здания и истлевшие скелеты на улицах.
Возвращаемся.
Нас спрашивают – что.
Мы разводим руками.
Астрономы ищут что-то в ночном небе, ничего не находят, ничего не приближается, да и не может ничего приближаться, говорим мы, город-то целехонький. Ищем чуму, или что там еще может быть – не находим, ничего нет.