Ключ - стр. 51

– Как добрый самаритянин, я протягиваю руку помощи ближнему, – расплылся в улыбке монах.

Я не сдержал досады, поморщился.

– Да нет же! Со стороны колдуньи?

– Кто может разобраться в ее темных замыслах? Мы давно охотимся за ней, вы – случайная жертва, мы не могли не прийти на помощь.

Он был прав во всем, но почему я так не хотел ему верить?

– К чему была эта сказка? Еретик, дьяволопоклонник, убийца?

– Помилуйте, Никита, – у него на все был готов ответ, это читалось в его маслянисто блестящих глазах, – как еще мы могли вырвать вас из лап Вадимира? Капитан возомнил себе бог весть что… Но мы‑то знаем, кто вы и откуда. Долг ордена присматривать за путешественниками между мирами.

– Вы можете отправить меня домой?! – На минуту я поверил ему.

– Конечно! – Ему не стоило так торжествующе улыбаться, увидев надежду и веру в моем взгляде. – Однако… вы, видимо, не осознаете всю глубину угрожающей вам опасности. Чары колдуньи очень мощны. Со дня на день сюда прибудет наш адепт. Святыми молитвами братьев и рукоположением он снимет с вас заклятье. Затем я лично прослежу, чтобы вы вернулись домой.

Поднявшись, монах направился к выходу. Дверь отворилась, и появился черный с кувшином в руках.

– А вот и ваше молоко, – обернулся монах на прощанье.

Ключ щелкнул в замке, как только закрылась дверь.

С трудом оторвавшись от кувшина, Рол удовлетворенно вздохнул. Я тупо пялился в запертую дверь.

– Не беспокойся, – Рол проследил мой взгляд. – Я домовой. Я отопру.

В два прыжка он переместился со спинки дивана на пол и принялся расхаживать взад-вперед, размахивая правой рукой. Кувшин он держал, прихлебывая из него, – в левой.

– Я, кстати, за всеми своими изысканиями так и не узнал, кто ты такой и как тут, собственно, очутился.

Рол остановился, глядя выжидающе. В черной бороде спряталась пара жемчужных капель. Я сглотнул, потянулся к винограду, окончательно решив не трогать вино, набрал полную горсть.

– Слушай, а почему монах тебя не видел? И как ты узнал, что он идет? – Я сорвал губами пару виноградин, по‑деловому, уже не играя напоказ, придвинул поближе круги розового, тонко нарезанного мяса, отломил хлеба.

– По долгу службы я обязан знать: что, кто и где в доме находится. А если я не хочу, чтобы кто‑то меня увидел, я просто отвожу ему глаза. – Рол притопнул ногой. – Я задал вопрос!

– Ага, – я думал так же лихорадочно, как и жевал, – а почему ты не мог найти чернильницу?

Надо отдать ему должное, Рол чуточку смутился:

– Я чувствую не точное место, лишь приблизительное расположение. Я видел, что чернильница в этой комнате, но не знал, где именно. – Он вдруг постучал по носу вытянутым указательным пальцем. – Зачем ты им нужен, Никита? Что такого ты знаешь? Чего ты боишься?

– Я ничего не боюсь!

Я отложил ощипанную виноградную кисть. Вынул из‑под блюда сложенное вчетверо полотенце, принялся тщательно вытирать руки. По лицу Рола пробежала брезгливая гримаска. Я не обратил внимания. Еще раз хорошенько подумал – да, я не боюсь. Но мне надоела ситуация, в которой каждый вертит мной, как хочет. Я не привык оказываться в центре всеобщего нездорового внимания.

Рол раскачивался на каблуках, меряя меня насмешливым взглядом:

– Полная дезориентация в ситуации утраты причинно-следственных связей. Неудивительно, что вашу историю, по твоим словам, переписывали несколько раз. Поди разберись… А ты говоришь… – Он усмехнулся, прищурился и, подмигнув, вдруг сгинул.